Я с нетерпением ждала его приезда, почти каждый день звонила – вдруг он уже вернулся, и по каким-то причинам не ко мне, а в свою квартиру… Отвечала мама. Однажды, удивленная моей настойчивостью, она предложила встретиться. Мы гуляли по парку, разговаривали, она задавала вопросы, смотрела на меня печальными глазами и говорила:
– Деточка, ну зачем он вам нужен, ведь вы же прелесть… прелесть…
Он приехал спустя две недели, в середине сентября, загорелый, похудевший, красивый до безумия. Отпечаталась в памяти первая ночь после его приезда, наполненная беспредельным счастьем. Мы спим прижимаясь друг к другу, в обнимку, что было неизменным на протяжении всех 11 лет совместной жизни – мы даже переворачивались с боку на бок одновременно, тут же подстраиваясь и находя удобное положение для максимального соприкосновения всех частей тела. Балконная дверь приоткрыта, оттуда веет свежим, уже прохладным, осенним воздухом. Он, вдруг на секунду просыпаясь, почти сквозь сон:
– Господи, как же хорошо… Неужели это когда-нибудь закончится…
Я вся замираю, таю от необыкновенного счастья, целую его, глажу лицо и тихо отвечаю:
– Не надо, не думай об этом… Счастье мое, радость моя…
Как описать это необыкновенное родство душ близнецовых половинок? Подобного я не испытывала больше ни с кем и никогда. Это очень тонкое чувство невероятной близости, соединяющее двух людей скорее на энергетическом уровне. Мы совпадали во многом. Одинаковый юмор со склонностью к легкому абсурдизму. Возможно, мало кто бы понял, над чем мы смеялись до спазмов в животе.
Однажды он что-то пытался мне доказать, а я не особенно верила. Тогда в середине разговора он вдруг с особым пылом заявил:
– Ну, хочешь, голову расколю… – небрежный кивок в сторону, – вон, об угол!
Взрыв хохота… Или еще. Он лежит на диване и читает книгу по буддизму – его серьезное увлечение в то время. Иногда бросает шутливые реплики.
– Мася, ты хочешь быть Брахмопутрой?
– Нет, – отвечаю машинально.
Он, философски-удрученно, с глубокой печалью в голосе:
– Никто не хочет быть Брахмапутрой…
Господи, ну почему это так смешно? И вот еще перед стрижкой – а я стригла его сама на всем протяжении нашей совместной жизни – я усадила его на стул, небрежно накрыв только что помытую голову полотенцем, которое соскользнуло на глаза. Какое-то время он сидел не шевелясь, а потом жалобно и смиренно, почему-то по слогам произнес: