Звучали и более причудливые обвинения: Розина Хохвартин якобы мазала сорочку неким колдовским веществом, чтобы надевший ее человек заболел, варила голову мертвеца и подкладывала эрцгерцогу дохлую мышь, чтобы он оказал ей протекцию. Барбара Пфиглин будто бы насылала понос, вымачивая камыш в реке Инн. Преувеличенно отвратительные ингредиенты и результаты колдовских ритуалов свидетельствуют о том, что в Инсбруке к ведьмам относились как к грязной домашней скотине, вредной для общины. Крамер и остальные видели в Хелене Шойберин предводительницу стаи ведьм. Обвинители утверждали, что Йорг Шписс увлекся ею из-за приворотного зелья, а сестра Шписса предполагала, что в целях его убийства Хелена прибегла вместо яда к кусочку детской плоти. Это обвинение связывает ее с другими женщинами, обвиняемыми наряду с ней, некоторые из которых будто бы применяли в колдовских целях кости мертвых младенцев. Ведьмам часто отказывали в женском естестве, их считали ненавистницами детей, материнства, домашнего труда. Так выворачивались наизнанку познания, требовавшиеся в традиционных женских профессиях: уходе за детьми, выхаживании, родовспоможении, советах по ведению домашнего хозяйства; женщин подозревали в том, что они не помогают семьям, а убивают детей разных возрастов. Вместо приготовления съедобной пищи они якобы изготовляют яды или варят человечье мясо для своих колдовских отваров – этот мотив звучит в народных сказках Центральной Европы вроде «Гензель и Гретель» [20].
Когда Крамер завершил следствие, подсудимых набралось 63, хотя формальные обвинения были предъявлены только первым семи, которых забрали из домов и бросили в тюрьму. Среди обвиняемых была 61 женщина и двое мужчин – муж одной из них и некий неназванный гончар. Последний якобы прибегнул к колдовству, чтобы выяснить, кто сглазил некую Гертруду Рютин. Он велел Гертруде вырыть яму под порогом ее дома, и там она нашла восковую фигурку себя самой, всю в иголках, обрывки ткани, золу, щепки от виселицы, нити от алтарных покровов и кости – предположительно, некрещеных детей. По показаниям Гертруды, гончар знал, что она найдет у себя под порогом, потому что был любовником Барбары Зелахин, которая все это и закопала [21]. Гончар был целителем и прорицателем, обвиненным потому, что его предположительно добрая магия стала восприниматься как злая, что часто случалось в разгар охоты на ведьм. Он вызвал подозрение также своей связью с обвиненной в ведьмовстве женщиной. Нельзя не прийти к выводу, что Генрих Крамер искал почти исключительно ведьм-женщин, проявляя при этом больше фанатизма, чем другие инквизиторы среди его современников. В конечном счете под суд попали только женщины.