Так что, довершение моего имиджа прошло под бдительным контролем. В пику вчерашнему своему образу, оделась я консервативно. Юбка прикрывала колени, а блузка была под горлышко. Правда, туфли пришлось надеть «от Креста», потому что босоножки все ещё нуждались в ремонте. Мой вид кавалеру не понравился.
– Похоже, ты не только одежку брала на барахолке, но и глазки оставила там же.
– Редко надеваю контактные линзы, – ответила я спокойно. – Глаза в них устают.
– Так надень их! Никто из ребят не поверит, что я купился на такую скучную бабу.
Я потопала в ванную, вытащила свои карие «глазки» (подразумевая, что, наоборот, надела линзы) и с ненавистью поглядела на себя в зеркало. Права Татьяна – такие зенки, увидев, забудешь нескоро.
– Теперь лучше? – вернулась я к парню.
– Да.
– А зачем ребятам верить, что ты на меня купился? – спросила я, когда мы спускались в лифте.
Челюсти у мужика на мгновение сжались и заходили желваками.
– Я действительно на тебя купился, – рассмеялся он весело, как ни в чем не бывало через мгновение.
Если бы я не поглядывала на него пристально сквозь ресницы, могла бы и не заметить занимательные метаморфозы.
– Ты знаешь, кто я?
– Конечно. Мария Студзинская, учительница французского языка в 53 школе.
Я ругнула себя за тупость: если он нашел мою квартиру, смешно думать, что не поинтересовался всем остальным.
– Ты – личность в округе небезызвестная, – продолжил он.
– А у тебя есть имя или «хрен с горы» сгодится?
– Опять грубость, – парень усмехнулся. – Видно, в Эфиопии ты позабыла все хорошие манеры.
Он мне надоел! Надоел!!
Я пулей выскочила из лифта и выпалила зло, переходя на «вы», что было само по себе глупо:
– Если вы мной интересовались, то должны знать, что никакого интереса для вас я не представляю. Все заинтересованные стороны беседовали со мной после похорон и интерес свой закопали глубоко в землю.
От злости я принялась изъясняться, как закоренелый двоечник.
– Слышал краем уха об этой истории, – парень спокойно подцепил меня под руку, будто я только что не брызгалась слюной ему на щеки, как змеюка ядом. – Только, мне – плевать. Иван.
– Где? – Я мотнула головой, ожидая увидеть ещё какую-нибудь непредсказуемую рожу.
– Я – Иван.
Я фыркнула и закусила губу: ничего в нем не было от добродушного великоросса, по определению должного скрываться за таким имечком. Ну, разве только косая сажень в плечах.