– Что? – Удивился Акулов. – Расстреливают на месте? Без суда и следствия? Тогда чем же мы лучше будем?
– Не совсем так. Наши преступники, мхм, скажем, сущности не обычные. И люди от них страдают гораздо сильнее. И не только люди. Сама наша Родина может от них пострадать, если сидеть сложа руки. Мы живём в непростое время, а эти… сущности, чувствуя нашу слабость, лезут изо всех, мхм, отверстий.
– Знаете, что, товарищ полковник? – Акулов встал и навис над столом. – Я уже подал рапорт об отставке. Не волнуют меня… ваши преступники с особыми управлениями. Пожарным я принесу Родине и людям больше пользы, чем мент, преступников которого отпускают.
Капитан блефовал, и доказательство лежало в ящике стола. Но, как профессионал, как следователь уголовного розыска, он хотел расколоть странного полковника.
Татищев обернулся к входной двери, где стояла трость, пожевал губами и сказал:
– Не подали.
Сердце у Николая ухнуло вниз, точно самолёт, сорвавшийся в штопор. Как он узнал, даже не выходя из кабинета?
– Понимаю ваше любопытство, – Акулову казалось, что полковник читает его, как открытую книгу. – Но вся информация строго засекречена. Однако, мы обеспечим к ней доступ, если согласитесь на предложение стать оперативником Управления «О». Поверьте, вашу помощь Родине и людям будет трудно переоценить.
Капитан молчал. Ему нужно время переварить услышанное.
– Давайте так, – Татищев хлопнул в ладоши и поднялся, протянув небольшой листок. – Вот адрес, приходите, как надумаете. Но не затягивайте!
Полковник Татищев споро оделся и покинул кабинет, оставив Акулова наедине с тягостными мыслями.
***
Капитан взглянул на трофейные немецкие часы, фосфоресцирующие стрелки приближались к полуночи. Тучи ещё больше сгустились, небо превратилось в тёмную однотонную бездну, и ни один лунный луч не мог прорваться сквозь пелену облаков.
Фишман уже полчаса как спал. Он закончил возиться с радиатором печки и исчез в доме участкового. Насколько мог судить Акулов, ремонт оказался безуспешным, иначе Фишман не хлопал бы капотом изо всей силы, перемежая свои действия отборной одесской руганью. Николай надеялся, что решение проблемы придёт механику во сне, и утром он починит печку «Победы». Но мечты о тёплом салоне машины не помогали пережить холодную мартовскую ночь. Сидя в засаде и наблюдая за домом старухи, капитан продрог до мозга костей.