– Возможно, Одиссей был не просто героем, Александра. Может, он был мостом. Проводником.
Я почувствовала, как внутри что-то щёлкнуло. Его теория казалась безумной, но она слишком хорошо вписывалась в этот момент.
Я собиралась ответить, но вдруг воздух снова дрогнул, как лёгкий ветерок из ниоткуда. Лазаридис напрягся, прислушиваясь.
– Это не просто ветер. – Его голос стал тихим, он почти превратился в шепот. – Здесь есть ещё один вход.
Мы начали исследовать стены. Лазаридис остановился первым, заметив панель, едва различимую в полутьме. На ней были вырезаны те же символы, что и на плите.
– Это замок, – он провёл рукой по вырезанным знакам. – Древний, как и всё здесь.
Я посмотрела на артефакт с совой, который держала в руках. Металл холодил кожу, но что-то подсказывало мне, что он – ключ.
– Попробуй, – сказал Лазаридис, не отрывая взгляда от панели.
Я приложила артефакт к символам. Сначала ничего не происходило, но потом металл потеплел в моих пальцах, и знаки на панели начали светиться. Золотой свет разливался по поверхности, словно древняя энергия оживала.
С глухим скрежетом панель начала сдвигаться. За ней открылся узкий проход, ведущий вниз, вглубь земли.
– Нам нужно идти, – голос Лазаридиса звучал одновременно настойчиво и торжественно.
Я заколебалась лишь на мгновение, прежде чем шагнуть за ним. Тьма сомкнулась вокруг нас, но я знала одно: где-то там, в самом её центре, была разгадка.
Телемах.
Его имя, как древний пароль, отозвалось эхом в моём сердце. Кто он? И почему кажется, что вся эта история – ключ и к его тайне, и к моей?
На следующее утро я проснулась на рассвете, не в силах стряхнуть с себя образы, которые всплывали в сознании, как обрывки сна. Женщина в синем хитоне, юноша с медными волосами – их лица казались такими отчётливыми, будто я видела их не в воображении, а в реальности. Словно кто-то оставил их отпечаток на сетчатке.
Лагерь оживал лениво: звон кастрюль, голоса студентов, спорящих о вчерашних находках, аромат крепкого кофе, который кто-то сварил на старой плите. Но я не могла отвлечься от одной мысли – что скрывается за той дверью, которую мы открыли.
Лазаридис ушёл ещё до рассвета, оставив свои вещи в беспорядке возле палатки. Я знала, где его найти.
Пещера встретила меня холодом и неожиданной тишиной. Он стоял, почти сливаясь с тенью, задумчиво склонившись к стене, где вчера светились символы.