– Дрянь-дрянь, – повторяла она. Вера же, не сопротивлялась, прикрыв лицо ладонями просто молчала.
– Вот только не в моем доме, – тут же спустился. – Выведи ее отсюда и сама уходи, – обратился я к маме. Она тут же окинула строгим взглядом меня с ног до головы.
– С тобой я потом поговорю, – еще одним рывком потянула за волосы Веру.
– Это не сделает ее человеком. Твои методы устарели. Пусть лучше разведутся.
– Что значит развестись, – стала вырываться Вера, – я не уйду отсюда! А если и разведусь, то это приблизит меня к тебе еще на один шаг. Почти двадцать лет служу вашей семье. – Мне нужен только ребенок с кровью Нагаи. С твоей кровью, – подняла она глаза, заполненные яростью и слезами.
Я опешил, она нередко намекала о своих намерениях, вскользь. А сейчас так открыто и при маме, да она обезумела.
– Уведи ее, мама, – махнул я рукой и окончательно поднялся в спальню.
– Если о твоих чувствах к Матвею узнает Рома, я тебя со свету сживу, – продолжала кричать мама. – Тебя и ребенок не спасет, проклятая!
Спустя пару минут вопли утихли. Скинул с себя пропитанную потом одежду и встал под душ. Гармония не длилась долго, в голове зазвучала мелодия игрушки, свистульки, окарины…
Накинув банный халат, вышел на балкон погреться.
– Ох, и весна в этом году – невероятнаяяяяя, – улыбался я теплым лучам.
Позже, надев широкие мешковатые штаны, серую майку и пиджак современного кроя, затянув потуже шнурки на новых белых кедах, устремился вниз, закидывая в рот кислые мармеладки.
Планировал перекусить у мамы и направиться в город к друзьям. Но она уже в гостиной на диване величественно ожидала меня. Скрестив ногу на ноге, попивая чай, который принесла горничная, и стояла, опустив голову.
Мама выглядела совсем иначе, и не сказать, что эта великосветская особа получасами ранее волочила любимую супругу любимого сына по полу, скрутив волосы в руке. Она даже успела переодеться. На ней был бежевый костюм в черную клетку, лодочки на удобном каблуке. Светлые волосы заколоты в пучок, легкий макияж подчеркивал броскость голубых глаз, которые по-прежнему сияли, несмотря на зрелый возраст. Тонкие губы были недовольно поджаты.
– Рома должен привезти Тимура в поместье после аварии. Говорит тот бредит, видимо, повредил голову, что-то бормочет без устали.
– Можно подумать сознание его когда-то было не искаженным. А я, здесь каким боком? – сказал, присев рядом.