– Тимур в бреду говорил Роме, что слышал, звучание, мелодию, машину словно саму занесло… – и напела, – «полынь-трава горькаяяяя», – протянула Зинка. Мурашки пробежали по спине.
– Обкуренный, наверное, был.
– Я бы тоже так подумала, но Рома больно серьезно слушал его. И тут же замолчал, как вошла матушка его.
– Зачем его вообще понесло в эту глухомань?
– Ну бабка их там живет, Рома и Матвей же уехали и этот рванулся. Эмма мне вообще указания дала, следить за Матвеем и докладывать, если что замечу. Например, если в деревню соберется.
– Мать, конечно, странная, за Матвеем разве ж углядишь?
Зинка развела руками.
– Пойду ладно, пора отвары заготавливать бесплодным невесткам Нагаи. Как будто неясно, что они не родят никогда.
– А может ты родишь? – вторгся я в их «милую» беседу.
Лицо Зины побагровело.
– Матвей Ис…
– Ты же предложила накрыть меня пледом, пойдем теперь я тебя накрою, чтобы языком не трепала. Быстро за дело, иначе «Эмма», которая втрое тебя старше, так вычистит тебя из поместья, что и следа не останется.
– Простите, простите, – кланяясь убежала она, вертихвостка.
– А ты Денис, рискуешь вылететь отсюда. Вы что совсем страх потеряли?! – прикрикнул. – Иди, заводи машину Ромы, пока моя…
– Но Рома сказал, докладывать ему о каждом вашем… – не дал мне договорить.
– Доложишь, когда вернемся, – перебил его я.
Он, опустив голову, направился в гараж, я следом. Мы выдвинулись в сторону деревни. Хотелось расспросить бабушку кое о чем. Оставив за спиной шестьдесят минут, подъехали к ее воротам.
Вечерело. Вышел из машины, тут же свежий ветер ударил в лицо… По всей видимости здесь тоже был град, а теперь надвигалась гроза. Свинцовые тучи торопились нависнуть над деревней. А лучи плененного солнца прорывались, подсвечивая листочки деревьев. Неописуемый контраст. Приглушенная сине-серая линия горизонта и золотистая узорчатая полоса солнца слились, где-то в бесконечном небе. Стоял, оробев, глядя вдаль.
– Подожди меня здесь, я выйду через двадцать минут, можешь мороженку купить, – направился я во двор.
Осмотрелся, в палисаднике уже расцвели ярко-желтые тюльпаны. Бабушки опять не видно. Потянул за ручку, дверь открылась, вошел в прихожую, тут же окинул взором кухню, нет ее там. Только и засмотрелся, как у нее аккуратно все, по баночкам-скляночкам накрыто крышечками, улыбнуло. Вошел в большую комнату. В бабушкину. Нигде нет. Заглянул в свою спальню, взор притянула кровать, осмотрел помещение. И здесь ее нет. Снова у соседей.