Шанцев позвонил со службы на городскую базу и по совету жены заказал несколько отрезов фланели по десять метров весёленьких расцветок на детские пелёнки для девочки.
– А весёленькие – это какие, Александр Викторович? – спросил его завбазой Царёв. – Поярче?
– Откуда мне знать, Лев Алексеевич? – недоумённо ответил Шанцев. – Спроси у женщин. На пелёнки для девочки. Три разных куска по десять метров… Хватит, как думаешь?
– Откуда мне знать? – рассмеялся Царёв. – Спрошу у женщин.
Они попрощались до вечера, договорившись, что Шанцев приедет за отрезами к концу рабочего дня.
Когда служебная «Волга» привезла Александра Викторовича на базу, его уже ждали три аккуратных отреза на большом листе обёрточной бумаги, на котором карандашом была выведена сумма тридцать девять рублей. Пока Шанцев доставал деньги, Царёв сам завернул ему покупку в общий свёрток.
Доехав до улицы Островского, градоначальник отпустил машину и встал у калитки дома Ивана Николаева. Старая овчарка на крыльце подняла голову и добросовестно облаяла его.
– Кто там? – услышал он женский голос и тут же выглянула женщина, видимо, мать Ивана. – Ой, Александр Викторович! – всплеснула она руками, узнав его, и поспешила к калитке. – А Иван в больницу после службы сразу побежал.
– Это правильно, – ответил он и, дождавшись, когда она подошла, торжественно вручил ей пакет с фланелью. – Вот, скромный подарок от нас с супругой.
– Ой, – растерялась она. – Спасибо…
– Здоровья маме и ребёнку. И счастья вам всем. А где дом Либкиндов?
– Так вот же, через дом.
Выполнив одну часть своих планов, Шанцев попрощался с матерью Ивана и направился к Либкиндам.
Эммы дома не оказалась. Как сказала её бабушка, она собирает материал.
Угу, знаем мы, что за материал она собирает, и по каким притонам ходит, – с досадой подумал Шанцев и попросил Клару Васильевну передать ей, что он хотел бы с ней увидеться.
– Пусть в горком зайдёт, – попросил он. – Есть к ней разговор по ее новой работе. Ничего особенного, не переживайте, жаль просто, что не застал.
– Хорошо, Александр Викторович. Я передам.