Дина с сыном на руках бежала по коридору. Мамы выбегали из палат, обнимали их, целовали и поздравляли вместе плача. За долгое время нахождения Дины в клинике, это первый случай возрождения. До прихода врачей оставалась уйма времени. Видя, как радость мам сменялась нескрываемой тоской боли и горя, не раздумывая, Дина положила сына в большую сумку, повесила через плечо, и не торопясь, вышла из отделения. Теперь в жизни все будет хорошо, как и говорила мама…
После института Дина с сыном уехала на море. Вдалеке от города нашла небольшой, нежилой дом. Туалет на улице. Пустой колодец, наполнила водовозом. Газа нет. «Ну, и бог с ним», подумалось ей. С рассветом, они уходили на море. Безлюдно. Утро начиналось с морских ванн. Малыш лежал на ее руке, Дина, поливая его, разговаривала с водой, чтобы она дала крепость костям. Голову слабо, но держал. Она старалась отгонять одолевавшие мысли. Но, вспоминались страшилки Веры Павловны, что она совершает большую ошибку. «Ты не понимаешь, в нашем отделении не бывает не то, что положительных, а положительного результата. Вот он результат. Минимум год под наблюдением. Ты отказалась от лечения. Без назначения не надейся на чудо. Чуда не будет.»
В эти минуты небогатый репертуар песен громко шел маршем. Песни переходили на сказки Чуковского и Пушкина. Малыш, лежа на животе безропотно подчинялся. Она на грани отчаяния, аккуратно подправив ему голову на бок, переходила на общий массаж начиная с пяток. Смуглая кожа растертого тела становилась бордово-синей. После каждого утреннего массажа, положив его животом на песок, стопы упирала на ладонь и двигала его вперед. На этом упражнении старший сын пространство преодолевал рывками. Но этот ее малыш плавал в песке, под напором ее рук и воли. К десяти утра возвращались в дом. В тени, расстилав на песке одеяло с пеленкой и укладывая сына приговаривала, «земля даст сил». Готовила завтрак. Подвязывая слюнявчик, мечтала вслух, «с каждой ложкой каши, ты становишься сильней, верь, скоро ты выкинешь слюнявчик и скажешь, – Мам, ну ты даешь, я, что маленький? Я же пацан. Мне на фиг не нужны девчачьи слюнявчики. Ты вырастешь здоровый, а мы с братом твои верные друзья. Один за всех, все за одного. No pasaran, сынок». После завтрака возвращались к морю, где их ждал самодельный падающе-порхающий навес из прутьев и простынки. И снова часами массажи-массажи, затем упражнения и вновь массажи. Преодолевала усталость. Вспоминала, как старшему сыну в младенчестве напевала Толкунову, «ты заболеешь, я приду… боль разведу руками… все я сумею… все смогу…»