Граф блаженно сомкнул веки, отдаваясь ласкающим шершавым ладоням. Он забормотал полусонно в, пахнущую отчего-то горькой полынью, грудь:
– Мамушка, сон мне чудный снился…. В лесу – дева с зелеными косами, телом прозрачна и чиста… на вкус сладкая. Любил её долго…русалка, должно быть. Женюсь на ней.
– Да, Гришенька. Да, сокол мой сизокрылый, – вторила его словам старая нянька, посылая остерегающий взгляд Прошке: не дай Бог, ляпнет чего не к месту.
– Приду к батюшке… ан – у меня невеста – водяного дочь.
– И впрямь, жениться бы тебе, Гриша.
Граф умолк, наваливаясь отяжелевшим телом на няньку.
Манефа шевельнула красноречиво бровями, и Прошка посунулся сметливо сбоку, цепляя барина за плечи. Перекрестив своего выкормыша, Манефа Провна на цыпочках прокралась к двери.
– Мамушка, – голос Бешкекова, сильный и ровный заставил её замереть у порога. – Ты не хлопочи тут. Жить тут не буду.
Он повторил свои слова и на следующее утро, когда с белым от тяжкого похмелья лицом, пил рассол из-под огурцов прямо из бадейки, отплевываясь смородинными листами и укропом.
– Жить тут не буду. Коли батюшка не желает меня видеть – Бог ему судья. Поеду в Коломну, к тетке.
– Ах, – заворчала Манефа, – уж то-то обрадуется Татьяна Юрьевна. Она и прошлым летом ходила кругами, как кот возля сметаны.
Несмотря на мучительную головную боль, Григорий нашел силы рассмеяться удачному замечанию старухи.
– Может и впрямь жениться? – граф вальяжно раскинулся на медвежьей шкуре, накинутой на диван. – Папенька доволен будет…. Взять дворяночку понеказистей, чтоб место свое знала.
– А как же Наташенька Агалакова? – Манефа подтащила к графу столик на пузатых ножках и в сердцах шваркнула на него тарелку со свежеиспеченными блинами.
– Княжна Наталья Алексеевна – птица не нашего полета, – протянул Бешкеков со странным выражением на смуглом своем лице, таким, что нянька озадаченно примолкла.
А Григорий продолжал, наливаясь сарказмом, как созревшее яблоко соком:
– На арфе играет, поет прелестно. Натура тонкая, можно сказать – поэтическая. И супруга себе подыщет, не иначе, как царских кровей. А нам бы кого попроще.
– Никак, она тебе отказала, Гриша? – ахнула осененная догадкой Манефа.
– Полный афронт, мамушка. Ну, оно и к лучшему. Мне ли бегать перед женой на журавлиных ногах?
– Да ты все ли ладно сделал?