Без сил лёжа в постели, она устало думала: зачем всё это?
Обязательно ли надо быть такому? А что дальше? Давать объявление в
городских газетах: Анна такая-то, потомственная ведьма, снимает
порчу, гадает на картах? Гадать-то она не умеет.
И, как в насмешку, после этих дум втёрся в её привычную уборку
третий этап.
Анюта начала понимать, что делает. И её усадили за рукописные
книги. Всё тот же ночной тёмный сгусток приходил по ночам в её сны
и объявлял, что надо делать днём.
И она читала эти рукописи, в которых почерк, как и грамматика,
менялся раз за разом. Она понимала – писали несколько человек.
Одновременно искала предметы, которые упоминались в этих тетрадях,
и пробовала делать то, во что недавно не верила. Она научилась трём
карточным композициям – то есть раскладам древней колоды, чьи карты
были настолько замасленными, что казались сделанными из тяжёлого
пластика. Она научилась зажигать свечи и видеть в их пламени
странные вещи. Научилась варить зелья – пока те, что нужны только
ей. Но однажды пришла мама, и Анюта предложила ей чай из трав,
который заварила за полтора часа до её прихода, зная, что она
придёт.
Уже вечером мама позвонила из дома и вполголоса сказала:
- Спасибо тебе большое, доченька… - И расплакалась.
- На здоровье, - пробормотала она.
Трав оказалось маловато, хотя к чему они именно сейчас – Анюта
не понимала. Но через неделю после чтения рукописей она встала
ранним утром, надела за спину рюкзак, погладила на прощанье кота и
уехала в дальний лес, о котором узнала из последней книги. Сначала,
войдя в него, она, исконная горожанка, опасливо оглядывалась по
сторонам. Потом выходить не хотела: мало того что увлеклась сбором
трав, так ещё и в чащу манило странное желание – найти то место,
которое видела во сне. То, где над её головой сказали: «Да будет
она!»
Вернулась вымотанная, уставшая до степени: «Сейчас бы свалиться
и спать!» Но майские травы требовали обработки, иначе вся поездка
выйдет впустую. И она, выпив бодрящего чаю, куда щедро сыпанула
сухого молотого имбиря, засела в проходной комнате и начала
перебирать притащенное…
Наконец она выучила наизусть всё, что нашла в квартире.
Научилась всему, что прочитала в рукописях. Кот, которого, судя
опять же по последней тетради, звали Барсей, привык к ней и начал
относиться, как к «своей». Не больше и не меньше. Она оставляла для
него открытой форточку на кухне, так что с его приходом-уходом
проблем не было.