– Почему только ты вернулся живым? Почему? – крикнула я.
Дядя остановил машину на обочине, поднял к лицу толстые ладони и начал бить себя по щекам.
– Это я во всем виноват.
Шлеп! Щеки мгновенно покраснели.
– Мне правда жаль.
Шлеп! Мелкие кровеносные сосуды лопались, на коже выступала багровая паутина.
– Я не должен был возвращаться.
Шлеп! Глаза покраснели, губы потрескались.
Шлеп!
Я топнула ногой, будто пытаясь противостоять дяде, и он тут же перестал давать себе пощечины. Кто-то постучал в пассажирское окно.
– Чон Джиан! Почему ты не ходишь в школу? Мы даже думали, что ты переехала.
Это был сын владельцев фотостудии Чонмин, с которым мы учились в одной школе. Его мать, стоявшая рядом с зонтиком для гольфа, приветственно моргнула. Дядя, прикрывая покрасневшие щеки, опустил стекло.
– Чонмин так соскучился, что даже письмо написал, – сказала женщина, искоса взглянув на лицо дяди.
– Я не могла прийти… Была занята в дядином магазине всякой всячины.
Я сама не поняла, почему сказала, что забросила учебу из-за магазина, который еще даже не открылся. Но Чонмин и его мать, похоже, поверили.
– Ты посмотри: Джиан старается, помогает дяде в его работе. А ты даже стакан воды сам себе принести не можешь, все мать должна делать. Вот Джиан – умница.
Пока мать Чонмина болтала, дождевая капля скатилась с ее зонтика и упала мне на лоб. Чонмин, недовольно покосившись на нее, сделал шаг назад.
– Чон Джиан, завтра обязательно приходи. Хорошо? Если ты не будешь ходить в школу, я тоже не буду – вот так!
Чонмин помахал мне рукой. Я забыла, что ему ответила. Но, как ни странно, в моей памяти ясно отпечатались влажный воздух ранней осени, запах земли и образ мальчика, размахивающего руками: персиковый румянец на щеках, карие глаза и челка полукругом. Всякий раз, когда мне хотелось дать себе пощечину или топнуть ногой, я вспоминала о Чонмине в тот день.
* * *
Стройка склада началась на следующий день. Дядя не ограничился задним двором и сровнял с землей небольшой холм рядом с домом. Водитель экскаватора протянул руку, прося дополнительную плату за то, что проделал такой путь в горную глушь по плохой дороге. Дядя молча заплатил двойную цену.
– Дядя, ты богач, что ли?
Я очень удивилась, увидев, как дядя, который всегда был безработным, вынул из кармана большую пачку купюр.