Чтобы продолжить это исследование, я принялся пробовать разнообразные практики медитации. Они оказались мощными методами тренировки ума и развития таких качеств, как невозмутимость и сосредоточение, восприимчивость и самоосознание. Медитация раскрывала все большие глубины ума. Становилось все очевиднее, что та его часть, которую я знал до этого, была всего лишь крошечным фрагментом и что в действительности ум огромнее и загадочнее, чем я когда-либо подозревал.
Я был невероятно возбужден, но также и болезненно озадачен. Почему я, ученый, скептически относящийся к религии, занимаюсь медитацией, которая относится к числу религиозных практик? И почему она оказывалась для меня столь полезной, если религиозные практики – это всего лишь пережитки донаучных времен? Какой же мне мог быть толк от этого наследия первобытного мышления?
Я потратил месяцы, пытаясь разгадать этот парадокс. Затем, как-то вечером, готовясь к обеду, я в задумчивости шел из спальни в ванную. В тот момент, как я открыл дверь ванной, меня пронзила вспышка понимания, навсегда изменившая мою жизнь. У меня перехватило дух от осознания того, что великие религии содержат в своем духовном центре общее ядро практик для тренировки ума. Эти практики развивают одни и те же глубокие состояния сознания и такие качества, как мудрость и любовь, которые первоначально открыли для себя основатели религий. Конечно, все религии содержат огромное количество популярной чепухи, но они также содержат зерно мудрости и практик, обладающих замечательной преображающей силой.
С приходом этого нового понимания направленность моей жизни полностью изменилась. Я погрузился в интенсивное изучение религий и духовных практик. Поначалу я тяготел к азиатским традициям. Я обучался буддийской медитации и проводил многие месяцы в уединенных общинах, где посвящал себя непрерывной практике. Я путешествовал по всему миру в поисках умудренных мужчин и женщин, учился у богословов и философов и жадно впитывал учения Будды, Конфуция, Лао Цзы и других мудрецов и святых.
Через несколько лет я вернулся к исследованию своей исконной традиции – христианства. К моему удивлению и восхищению, я обнаружил, что теперь способен видеть в нем глубины мудрости, которые ранее полностью ускользали от моего внимания.