Граф опёрся о стол, приблизившись к слегка отпрянувшему Экхарду.
– Дэсбелл!
Тот быстро оглянулся по сторонам.
– Тише, господин мой, тише…
Граф расхохотался, и в его раздражённом смехе явно сквозили лихорадочные нотки.
– Ты разве не гордишься своим прозвищем?
– Возьмите себя в руки, господин.
– Не приближайся ко мне! – брезгливо процедил граф сквозь зубы, хотя Экхард не шелохнулся. Судя по его виду, он был напряжён, почти испуган, но не удивлён.
– Что вы здесь делаете, господин?
– Хочу отменить свой приказ. Всё, убирайся, ты свободен.
Экхард не ответил. Он успел овладеть лицом и теперь смотрел на графа безо всякого выражения.
– Ах, да… деньги оставь себе. Что ты молчишь? Ты понял меня?
– Понял, господин, понял.
– И чего ты ждёшь? Ещё денег тебе дать? Чтобы ты оставил и её и меня в покое? – Граф бросил на стол кошелёк. – Доволен?
Экхард не прикоснулся к кошельку, даже не взглянул на него.
– Успокойтесь, господин. Вы привлекаете внимание. Вам ведь не нужно, чтобы вас узнали? Чтобы госпожа вас увидела? Как вы будете объяснять своё появление?
– Ты понял, что я сказал?
– Понял. Чего тут непонятного… Деньги заберите. С госпожой ничего не случится.
Кажется, я снова начала дышать лишь после того, как граф вышел. Экхард проводил его оловянным взглядом. Я не поняла, о чём они говорили, но разлившийся внутри холод не обманывал, подсказывая, что я случайно стала свидетельницей того, чему нельзя быть свидетелем. Как граф назвал Экхарда… Дэсбелл? Похоронный Звон? Кто может носить такое прозвище? Я вспомнила леди Камиллу, и сердце сжалось ещё сильнее. Из-за охватившей меня паники я пропустила момент, когда в зал вошёл ещё один, не знакомый мне человек, и молча сел на скамью, с которой только что поднялся граф.
– Вам-то что здесь понадобилось, господин мой дорогой? – медленно проговорил Экхард, растягивая слова до змеиного шипения.
– Чего он от тебя хотел?
– А вы догоните, спросите.
– Не забывайся.
– Беспокоится. О госпоже, о ребёнке… я ж сопровождаю её, охраняю.
– Почему тогда он не поднялся к ней?
– И с чего бы я стал задавать ему такие вопросы, господин мой? Не счёл нужным, наверное, вот и не поднялся.
Незнакомец поморщился. Несмотря на его жёсткий, даже властный тон, я чувствовала, что он боится Экхарда и с трудом сдерживает свой страх. И Экхард, судя по усмешке, тоже прекрасно это видел.