Пима осмотрела девочку:
– Черт, Гвоздарь, ей везет прямо как тебе, – и скривилась, понимая, что из-за больной руки Гвоздаря вытаскивать мажорку придется ей. – Кстати, если не поможешь мне, она тебя не поцелует, – ехидно добавила Пима.
– Заткнись, – тихо ответил Гвоздарь.
Он теперь разглядел изящные изгибы тела под мокрой тканью, блеск кожи на бедре и у горла, там, где порвались блузка и юбка.
Пима только рассмеялась. Она вытащила девочку из каюты и поволокла по коридорам к дыре в корпусе. Девочка оказалась тяжелой, а сама идти не могла.
– С тем же успехом мы могли бы тащить труп, – заявила Пима, выбравшись наружу.
Спускать незнакомку вниз по борту пришлось вдвоем. Гвоздарь с трудом удерживал ее сверху, опуская в протянутые руки Пимы.
– Забери сраное серебро, – пропыхтела та. – Хотя бы мешок скинь. Надо его спрятать на случай, если судно найдут.
Потом, шатаясь, Пима буксировала девочку к берегу по все прибывающей воде, а Гвоздарь вернулся на борт за добычей. Когда он снова оказался у дыры, Пима стояла там одна, по пояс в воде. Он было подумал, что она утопила девочку, но потом разглядел светлую одежду на камнях у берега.
– Что, решил, что я ее добила? – ухмыльнулась Пима.
– Нет.
Пима рассмеялась. Вокруг нее плескались волны, омывая темные ноги; шорты уже намокли. Клипер поскрипывал.
– Прилив, – сказала Пима. – Надо идти.
Гвоздарь посмотрел на берег, сияющий в лучах заходящего солнца.
– Мы ее вовремя по песку не дотащим.
– Сбегать за лодкой? – спросила Пима.
– Сил уже нет. Давай останемся на острове и вернемся домой утром. Заодно решим, что делать с остальным хабаром.
Пима взглянула на девочку, которая дрожала, сжавшись в комок.
– Ладно, ей уж точно все равно. – Она указала на клипер. – Но если остаемся, нужно будет посмотреть, что там еще есть. Ну, еда и всякое прочее. Переночуем на острове и перетащим ее завтра.
Гвоздарь шуточно отдал честь:
– Отличная мысль.
Он вернулся в недра парусника и тщательно обыскал кладовую. Нашел пропитанные соленой водой кексы. Помятые бананы, гранаты и манго, рассыпавшиеся по всему камбузу. Солонину, совсем хорошую на вид. Копченую ветчину. Там было столько мяса, что он поверить не мог. У него даже слюни потекли.
Он уложил еду в сетчатый мешок, найденный на камбузе, подтащил его к дыре в корпусе и осторожно спустился. Вода все прибывала. Волны набегали на Гвоздаря, пока он шел к берегу, подняв мешок над головой. Добравшись, заметил, что девочка дрожит от холода, и снова полез в судно. Внутри уже было совсем темно. Он нашел толстые шерстяные одеяла, сырые, но все же пригодные, и извлек их.