Огонь согрел и обсушил ребят, и они долго молчали, глядя, как горит мебель.
– Смотри, – внезапно сказала Пима.
Девочка, все время сидевшая с закрытыми глазами, наконец открыла их. Пима и Гвоздарь рассматривали ее, а она рассматривала их.
– Очухалась? – спросил Гвоздарь.
Девочка не ответила. Она не молилась, вообще ничего не говорила. Иногда моргала, глядя на своих спасителей, но молчала.
Пима опустилась на колени рядом с ней.
– Воды дать? Пить хочешь?
Девочка перевела взгляд на нее и не ответила.
– Думаешь, она свихнулась? – спросил Гвоздарь.
– Да хрен ее знает, – покачала головой Пима, а затем взяла серебряную чашечку и налила в нее воды. Поднесла к лицу девочки, внимательно на нее глядя. – Будешь пить? Вода.
Девочка чуть шевельнулась. Пима поднесла чашку к ее губам, и она неуклюже отхлебнула. Взгляд прояснился. Пима снова приблизила чашку к ее лицу, но она отвернулась и попыталась сесть. Ей удалось поджать ноги и обхватить их руками. Пламя костра бросало на ее кожу оранжевые блики. Пима снова предложила воду, и на этот раз девочка выпила всю чашку. А после жадно посмотрела на кувшин.
– Дай еще, – сказал Гвоздарь.
Девочка снова выпила целую чашку, на этот раз держа ее трясущейся рукой. Пила так торопливо, что вода текла по подбородку.
– Эй! – крикнула Пима, выхватывая у нее посудину. – Поаккуратнее! Больше воды до утра не будет.
Мрачно посмотрев на девочку, она порылась в мешке с фруктами. Нашла апельсин, разделила его на дольки и протянула спасенной. Та сжевала дольку и взяла другую. Она следила за движениями Пимы, как голодный хищник, но, съев всего лишь пару долек, снова легла – вернее, свалилась в изнеможении.
– Спасибо, – слабо пробормотала она и слегка улыбнулась.
Закрыла глаза и умолкла.
Пима сжала губы. Встала и поправила одеяло на девочке.
– Похоже, будет жить.
– Да, похоже.
Гвоздарь не понимал, радует его, что богачка выкарабкалась, или печалит. Она лежала с закрытыми глазами, глубоко дыша. Должно быть, уснула. Если бы умерла или сошла с ума, все было бы намного проще.
– Очень надеюсь, что ты понимаешь, что делаешь, – тихо сказала Пима.