Не отрываясь от своего занятия,
Райнхард невесело усмехнулся:
– Напомни мне, чтобы в следующий раз
я не спасал никаких девиц, даже если кажется, что им очень нужна
помощь.
В лисьих глазах блеснуло еще больше
азарта и предвкушения. Плут даже облизнулся, показывая ряд мелких
острых зубов, и в нетерпении замельтешил перед лицом альха:
– Расскажи! Расскажи, что же там
было? А?А?! А?!
Но утомленный мужчина молчал. Срубив
еще две головы, что оказалось не так-то просто, он мечтал как можно
скорее покинуть змеиное логово. Да и незачем было впечатлительному
фамильяру знать подробности. Если только Райнхарду не хотелось
преждевременно умереть от его болтовни и предположений: «А как эти
твари выжили?.. А почему их не уничтожили?.. А правда, что там одни
женщины?.. А ты видел, как они жрут олухов?.. А почему одна тварь
хотела убить другую?.. А ты думаешь, они хороши в постели?»
Не получив ни внимания ни ответа,
фамильяр надулся, притом, надулся в прямом смысле, напоминая теперь
рыжий пушистый шар с глазами:
– Я, между прочим, пока ты там
развлекался, отвел глаза десятку конников.
– Когда? – насторожился мужчина,
убирая меч в ножны, а чакру – за пояс.
– Некоторое время назад. Да, такие
холеные, чистенькие, доспехи блестят… Не то что ты. – И,
воспользовавшись моментом, слизнул с распоротого мужского рукава
запекшуюся кровь чудовища. Но тут же, поймав на себе убийственный
взгляд стальных радужек, виновато отплыл в сторону, выражая на
лисьей морде искреннее раскаяние. Даже любопытство его
поутихло.
– Приведи Альтаффа, – скомандовал
Райнхард.
Не споря, Плут отбыл, и, пока он
возился с норовистой лошадью, которая не желала идти вслед за ним,
стихийник обошел вход в пещеры по небольшому каменному уступу и
стал наблюдать за отрядом из десяти человек, которых фамильяру
удалось одурачить с помощью простенькой иллюзии. Возможно, он
показал им, что вход в пещеры находится у подножия горы. Но не это
растревожило мужчину, а вопрос, что же здесь понадобилось воинам
Олдрика , чей стяг горделиво развевался в руках одного из мужчин.
Белое солнце в когтях коршуна. Хотя, по мнению Райнхарда, коршун
больше напоминал стервятника.
Стихийник был далек от
государственных дел и уже очень давно перестал следить за
стремительно меняющимися правителями, дележкой земель, распрями и
политическими интригами. Но этот стяг не узнать было сложно. Варак
и его окрестности уже принадлежали отпрыску Хенрика Благочестивца,
и белые полотна с коршуном, несущим белое солнце, уже примелькались
перед глазами.