Молчаливый и несчастный Егор Степанович раскладывает на столе под ореховой кроной утюг и электроплитку, что нуждаются в ремонте. Достаёт инструменты.
– Помилуйте, он ещё и молчит! – продолжает в порыве негодования его жена.
Время от времени её тирада прерывается, женщина скрывается в доме. Вновь появляясь на крылечке, Нина Андреевна с силой вытряхивает кухонное полотенце. Ей надо высказаться.
Степаныч склоняется над разобранными предметами быта. Ему голову некогда поднять, настолько, по его мнению, важен ремонт перегоревшей спирали. При каждом выходе разгневанной фурии он всё внимательней рассматривает поломку. Утюг он поставил на попа, чтобы, хоть как-то спрятавшись за ним, спастись от молний, что так и сверкают из очей Нины Андреевны. И сколько бы ни пыталась супруга пронзить взглядом неверного мужа, она вынуждена была лицезреть металлическую подошву разобранного утюга, бока которого обрамляли замечательные бакенбарды и румяные щёки Егора Степановича.
От переживания он уронил отвёртку под стол. Резко наклонился, достал, при этом стукнулся затылком о столешницу и от неожиданности громко ойкнул. Тут же в дверном проёме нарисовалась Нина Андреевна с полотенцем, которое она встряхивает с громким звуком, напоминающим хлопанье пастушьего кнута:
– Помолчите! Сегодня борщ и сырники подаются без сметаны. Я не могу осквернить свой обед этим убожеством. А вам, Егор Степанович, не стыдно? Все знают и про вас, и про ваши амуры. Невозможно на улице показаться, скоро пальцем будут показывать. Люди добрые, что делать? – вопрошает она, обращаясь в пространство.
«Люди добрые», соседки по двору, уже давно были внимательными зрителями дармового спектакля. Каждая из них нашла срочную работу во дворе. Одна вывесила на просушку покрывало и нежно оглаживала его веничком, другая решила помыть окно снаружи.
Дело принимает совсем неожиданный оборот. Нина Андреевна вдруг выскакивает на улицу и выплёскивает злополучную сметану под дерево. Тут же подбегает дворняга и, не веря своему счастью, вмиг слизывает сей предмет раздора, приняв мелькнувшую женщину за собачье божество.
Проходит полчаса. Степаныча приглашают обедать уже тихим голосом, при этом не забывают добавить:
– Обед без сметаны.
На что хозяин и добытчик скороговоркой осмеливается ответить: