– Я ждал, что ты полетишь!
Вероятно, моя смерть всё же имелась в планах демона, только способ он выбрал для этого весьма экстравагантный: рассмешить меня до смерти. И вправду, я едва не захлебнулся в истерическом хохоте над произнесённой им чушью. Одному небу известно, скольких усилий мне стоило прекратить смех.
А Ботис невозмутимо продолжал доканывать меня нелепостями:
– Да-да, каждый раз я надеялся, что ты взлетишь, раскроешь крылья и поднимешься ввысь с верхушки уродливого идола прямиком в небеса… и меня заберёшь с собой, как бывало.
– Зачем? – смеялся я. – Куда мне лететь?
Змей задрал голову и кончиком хвоста показал на крышку люка.
– За облака! Наверх, к Вере!
Волна безудержного смеха тотчас схлынула, словно сломалась, натолкнувшись на риф.
– Тебе, как никому другому, известно, что я давно не Иллюстратор. Я не способен ни летать, ни рисовать миры, – сказал я, понурив голову.
– Неужели ты думаешь, что я возвратился в Пангею лишь затем, чтобы служить жрецом у ходячих умертвиев?
«Что ты скажешь дальше?»
Я вопрошал змея взглядом, и он продолжал:
– Видишь ли, все миры Единого лотоса взаимосвязаны. Яд из Отстойника отравляет лотос изнутри, И Верхний мир снова коченеет, заграждая ледяным куполом истинный свет от всех миров и того, что ты когда-то написал для меня. Ты, наверное, успел заметить, как всё повторяется. Иллюстратор замыкает круг, и мир вращается по новой. Только это уже не колесо, а спираль, и этот виток хуже прежнего.
– Напрасно ты покинул свой дом. Ничего не изменить, – устало откликнулся я.
– Я покинул дом ради тебя. Ты слыхал предание о Герое?
– Слышал… Когда слушал тебя твоими же ушами. Ты вещал кукольному королю, что герой явится с болот и уничтожит драгоценное поле лотосов, и тогда придёт конец неиссякаемой молодости ангельских тел.
– Я знаю больше! – воскликнул змей, сделав многозначительную паузу.
Не сказать, что он сильно заинтриговал меня, но сделалось любопытно. Словно опасаясь, что сакральное просочится сквозь стены, Ботис прошипел на полтона ниже:
– Герой не только уничтожит рассадник лотосов Пангеи. Он разрубит Узел творения, коим связаны все на свете души. Узел удерживает аниму, заставляя рождаться вновь и вновь и жизненной силой питать сердце Единого лотоса, который один узурпировал право на благодатный свет. Узел разорвётся, и души станут свободны: каждая из них сможет воспарить ввысь, к свету, минуя оковы лотоса.