Полгода назад
– Папка, а пап, а ты привезёшь мне гостинцев? – канючил семилетний мальчишка, то и дело поправляя падающие на глаза прядки светлых волос и дёргая отца за рубашку.
– Конечно, Сашок, – потрепал сына по макушке Михаил. – Тебе там уже и бабушка, и тётки понапокупали всякого. Не знаю даже, как я всё это до тебя довезу только – не ближний ж свет. Но ничего! Ты, главное, себя хорошо веди и маму береги. Остаёшься за старшего, понял?
– Понял я, понял, – буркнул мальчуган.
В тот день Сашок проснулся раньше обычного. Первый раз он провожал папу в дорогу и очень волновался. Он старался показать папе, что точно-точно готов встать рано утром и пойти провожать его на автобус.
Уже в пять утра он казался бодрым, не выглядел сонным. И всё же был он не по годам серьёзным – понимал, что папе сначала долго ехать на деревенском автобусе, потом на городской маршрутке, оттуда на самолёте и снова автобусом, потому и отстал от Михаила быстро. С особым восхищением смотрел мальчишка на оставленные пролетающими самолётами белые полосы на синем-синем небе, а теперь думал, что и его папка вот так пролетит над ним, будет махать рукой в окошко, но Сашка отсюда не увидит и будет сонно щуриться, смотря на плывущую по небу крылатую машину. Он с горящими глазами уставился в рассветное небо и почти увидел, почти разглядел иллюминаторы на маленьком самолёте.
– Идём, сынок.
Катерина поцеловала мужа в щёку и взяла сына за руку. Втроём они вышли за ворота и неспешно двинулись к автобусной остановке на другом конце деревни. Шли медленно, Саша то отходил сорвать травинку, едва вылезшую из земли, то отпинывал попавший под ноги камень, то убегал куда-то вперёд и махал родителям из-за ближайшего столба, чтобы те догоняли. Миша вёл Катеньку под руку и говорил, говорил, говорил.
– Ты же знаешь, сейчас не съезжу – ещё лет пять не смогу их увидеть. А в следующий раз и вас с Сашком обязательно возьму. Как раз подрастёт, неугомонность пройдёт – полегче в дороге будет. Чай не два часа на автобусе доехать надо.
– Да я всё понимаю. Ты не переживай. Мы справимся.
И какое-то время они шли молча, наблюдая за сыном, время от времени улыбаясь, когда тот показывал сорванный листик или пойманную раннюю бабочку. Миша нервно постукивал ладонью по бедру, будто наигрывая какую-то одному ему слышную мелодию, и задумчиво всматривался за горизонт, пытаясь понять, от чего же ему в последние дни так тяжело на душе.