– А пожалуй, что и взаправду есть еще один, – стала вспоминать Нюра, – да уж больно он нехорош.
– А мне любой пойдет, я не привереда, да и с деньжатами не больно густо, – вновь встрепенулся я, стараясь понравиться бабулям.
– Тогда тебе к плотнику Алексею нужно, он через шесть домов живет, – махнула рукой в нужном направлении Нюра.
…Плотника Алексея в этот утренний час я не застал. Соседка его, плотная цветущая женщина лет сорока, разглядывая меня с нескрываемым любопытством, сообщила, что тот будет только к обеду. Выяснив, что я хочу купить долгополовский дом, разъяснила мне, как найти его, при этом не переставала сочувственно качать головой, чем ввела меня в немалое сомнение: уж не кроется ли здесь подвох?!
Однако дабы скоротать время до обеда я направился на смотрины дома.
Перед моим взором предстала настоящая усадьба, которая возвышалась на большом холме в окружении высоких деревьев. Между деревней и усадьбой протекал поросший камышом и аиром довольно глубокий ручей, через который был переброшен бревенчатый с дощатым настилом мост. Грунтовая дорога из деревни сразу за мостом сворачивала перед усадьбой направо и уходила вверх, теряясь в бесконечных хлебных полях. Слева от усадьбы, так же в отдалении от деревни, стоял лишь одиноко расположившийся дом – то была старая покосившаяся изба старухи Настасьи.
Усадьба первого хозяина, Долгополова, начиналась с большого палисадника, огороженного штакетником и засаженного ровными рядами березок и сосенок. Он был запущен и порос бурьяном и репьем. Открыв калитку и миновав палисадник, я остановился перед капитальным пятистенным домом с большим крытым двором, за которым начинался яблоневый сад. Слева от дома находился каменный гараж – редкая для деревень постройка, в котором я мысленно разместил свой «Запорожец». Окна дома были заколочены, а на дверях висел заржавевший замок.
Побродив без толку по саду и насажав на брюки множество репейников, я спустился к ручью и, присев на лавочку возле баньки, закурил, окончательно убедившись, что этот куш мне не по карману.
Место мне, конечно, понравилось, и я робко тешил себя надеждой о рассрочке, что было маловероятно.
Плотника Алексея я встретил у крыльца его дома, когда тот возвращался после полудня на обед. Это был седобородый старик старше шестидесяти лет, чуть сутулый, но довольно широкий в плечах, угрюмый на вид, тяжело ступающий в своих стоптанных кирзачах. Узнав о моих намерениях, он пригласил меня в дом и, как полагается по русскому гостеприимству, предложил сперва отобедать с ним.