Кораблю требовалась безопасная база, где можно будет укрыться от преследований, пополнить экипаж и продать добычу. Для этой цели Мэйнуэринг выбрал пиратский порт Ла Мамора на атлантическом побережье Марокко, но не хотел являться туда с пустыми трюмами. Потянулись недели в поисках подходящей добычи. В одно ясное утро капитану доложили о появлении в поле видимости двух кораблей, которые шли курсом на север. Выскочив на палубу с подзорной трубой, Генри рассмотрел на них португальские флаги.
– Фок, грот, марсели поднять! Все по боевым постам! Орудия к бою! – произнёс капитан, отнимая от лица окуляр.
Засвистали боцманские дудки, корабль наполнился топотом, заскрипели лебёдки, марсовые полезли на реи, распуская паруса. Португальцы тоже засуетились и бросились выкатывать артиллерию, но они шли на довольно большом расстоянии друг от друга, чем и воспользовался Генри. Пираты, набирая скорость, помчались навстречу ближайшему противнику. У португальского капитана сдали нервы, поэтому он скомандовал «огонь!» слишком рано – ядра достигли англичан на излёте и не причинили серьёзных повреждений. Португальцы лихорадочно перезаряжали пушки и начали разворот, чтобы дать залп другим бортом, но потеряли на этом в скорости. Мэйнуэринг сменил курс и с расстояния полутора кабельтовых дал прицельный залп, повредив корпус галеона чуть выше ватерлинии. Волны стали захлёстывать в пробоину, экипаж занялся спасением корабля и спустил флаг.
– Поворот фордевинд! Право руля!
– А как же абордаж, капитан?! Мы что, зря на него ядра тратили?? – завопил Фэтти Джон.
– Эти от нас теперь не уйдут, надо не упустить второго!
Действительно, второй галеон пытался удрать, но он сильно уступал в скорости флиботу добротной голландской постройки. Разбойники совершили манёвр и помчались наперерез, Генри приказал выстрелить из носовой пушки поперёк курса, португальский капитан не захотел более рисковать, подчинился и приказал убрать паруса. Мэйнуэринг перешёл на его палубу, принял у капитана ключи и выяснил, что корабли шли из Мозамбика с полными трюмами тканей, пряностей и драгоценной посуды. Всех португальцев посадили на тот галеон, у которого был пробит борт, предварительно выгрузив с него все ценности. На палубе флибота образовалась огромная груда сундуков, мешков, ящиков, рулонов великолепных индийских тканей, слоновых бивней… Второй парусник, не разгружая, Генри оставил себе, переведя на него одиннадцать человек, и дал ему имя «Сан-Мартин».