– Может, подойдем ближе? – спросила я, разволновавшись, и принялась ковырять заусенец на пальце. Родители с утра пребывали в дурном настроении. Мне надо было добыть монетку любой ценой. Берти покачал головой.
– Они остановятся здесь, – произнес он без малейших сомнений в голосе. – Вот увидишь. Они ни за что не пропустят глаза Разделенных богов.
И действительно, карета проехала мимо толпы на углу, ее пассажиры одарили восторженных зрителей вялыми взмахами рук и вымученными улыбками. Городок Рубуле был одной из последних остановок в королевском паломничестве. Можно только представить, как вымотались и устали его участники.
– Это принц и принцесса! – воскликнула я, заметив две детские фигурки, прильнувшие к окнам. – И… королева?
Берти покачал головой:
– Наверное, гувернантка. Или какая-то старшая родственница. Королева посещает храмы вместе с королем. Им надо снискать милость богов и оказать уважение жрецам, прорицателям и не знаю кому там еще. – Он небрежно взмахнул рукой и закатил глаза, словно ему неинтересно разбираться в этой скукотище.
В нашей семье не было истовых почитателей Высочайших богов. Мама всегда говорила, что время – деньги и у нас нет ни того ни другого, чтобы тратить ту малость, которая есть, на посещение храмов четыре раза в неделю. Однако на праздники и большие торжества она непременно возила нас в город, никогда не упуская возможности получить бесплатную еду или денежное благословение.
– Смотри! – воскликнул Берти, указав на карету, которая остановилась прямо перед нами. – Я же говорил!
Как только лошади встали, лакей поспешно спустился с запяток и открыл дверцу кареты. Величавая дама преклонных лет первой спустилась с подножки и широко развела руки в стороны, пытаясь оттеснить крикливую толпу и освободить место для королевских детей. На ее запястьях звенели тяжелые золотые браслеты, усыпанные драгоценными ониксами. Ее желтое платье сияло, как полуденное солнце. Это была явно не гувернантка.
– Прошу на выход, – объявила она, обернувшись к карете.
Изнутри послышались звуки приглушенной перебранки, и наружу нехотя вышла принцесса Беллатриса.
Я впервые увидела принцессу так близко, и меня поразило, что она совсем девочка. Лет одиннадцати или двенадцати, как мои сестры Жанна и Аннетта. Ее пышная юбка на кринолине и нарядный жакет были бледно-зелеными, как молодые побеги сельдерея. Юбку украшали мелкие розочки из нежно-лилового шелка и десятки ярдов шифоновых лент. Ее длинные волосы струились по спине каскадом иссиня-черных кудрей и сверкали на ярком солнце.