Но здесь… Здесь не было вообще ничего. Ни проблеска зелени, ни искорки жизни. Здесь был только он, мой крестный. Нестареющий, вечный. Я даже не знала, есть ли у него сердце. Наверное, нет. Зачем богу сердце?
Ощущение пронзительного одиночества охватило меня, как невидимая рука, сжавшаяся в кулак.
– Ты здесь живешь? – спросила я, пытаясь поймать его взгляд. Мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть его глаза.
– Насколько кто-то из нас живет где бы то ни было, да.
– Совсем один?
– Не один, – поправил он, и я вновь оглядела каменную долину в надежде, что что-то упустила. – Уже не один. – Не привыкший к проявлениям нежности, он неловко погладил меня по плечу. – Теперь у меня есть ты.
– Э-э…
Крестный нахмурился и окинул взглядом долину.
– Хотя теперь я понимаю, что это, возможно, не лучшее место для девочки. Здесь как-то…
– Пусто? – подсказала я и удивилась, услышав, как он рассмеялся.
Его смех был густым баритоном, пряным и теплым, как яблочный сидр со специями. Такого смеха не ожидаешь услышать от бога Устрашающего Конца.
– Да, наверное, для тебя так и есть. Но это поправимо. Просто скажи, что тебе нужно, и я сделаю все, как ты хочешь.
Я поджала губы, ошеломленная властью, внезапно данной мне крестным. Никто никогда не спрашивал, чего я хочу. Иногда отец кричал: «Хочешь, чтобы я надрал тебе уши?» Но это совсем другое.
Я все же решилась и тихо проговорила:
– Может быть… дерево?
На лице бога смерти промелькнуло искреннее удивление.
– Дерево?
Я кивнула.
– Какое именно?
Я пожала плечами.
– Не знаю… Я видела только деревья, которые растут в нашем лесу. Ели, сосны, ольху. Они очень красивые, но… – Я с трудом подбирала слова. Внезапно во мне поселился голод. Но не потому, что за событиями этого дня я пропустила завтрак и обед. Это был голод иного свойства. Мне хотелось чего-то большего. Чего-то, что не увидишь в Гравьенском лесу. Чего-то нового. Необычного.
– Значит, ты любишь зелень.
Он говорил тем голосом, каким говорят взрослые, не привыкшие общаться с детьми, поскольку дети им неинтересны. Обычно меня раздражал такой тон, но у крестного он звучал мило и трогательно. Разумеется, богу Устрашающего Конца нет необходимости упражняться в искусстве приятной беседы.
– Да, – сказала я так, будто открыла ему секрет.
Он опять рассмеялся:
– В таком случае, милая Хейзел, смотри. Я надеюсь, тебе понравится.