«Но где?» Серафина прошептала дрожащим голосом: «Куда мы можем пойти, чтобы эти твари не буйствовали, как безумные гроты? Это еще один из твоих приказов?» Но в ней осталось мало воли.
«Где угодно, только не здесь», – ответил Гракх, устремив взгляд на дальнюю сторону трюма. «Есть служебные коридоры, пути доступа, которых нет даже в чертежах этого корабля. Скив их знает». Он повернулся к Ратлингу, который подтвердил его гипотезу и которому нужно будет использовать свою хитрость, чтобы компенсировать его слабую физическую комплекцию и дать понять, почему Гракх так ценит его в нынешних условиях.
«Да», – сказал Скив, нервно окидывая взглядом трюм. «Тесно, но я их знаю. Если мы сможем пройти через это», – он указал на бойню вокруг бывшего места расположения переборки и на все эти ужасы внутри. «Я могу заставить нас двигаться. Может быть, мы даже сможем занять вентиляционную шахту поблизости, немного удачи, и эти зеленокожие никогда не узнают, что их ударило…» Он высказал свои соображения и начал показывать, как все это потребует от троих больших усилий.
Гракх кивнул. Он знал риски. Это была отчаянная авантюра, дальний выстрел в темноте. Но это было все, что у них было, все шансы, которые дал им этот сломанный мир и их судьба. Он посмотрел на лица других рабов, которые были еще живы, их глаза были полны смеси страха, отчаяния и слабого проблеска надежды, очень слабые эмоции у тех, кто окружал его сейчас, но его сила не дрогнуть придала мужества не одному из его бывших товарищей в цепях.
«Давай», – сказал он, его голос звенел от вновь обретенной власти. «Нам нужно двигаться. Сейчас! Пока зеленая волна не поглотила нас целиком». Боевой клич старых полков Имперской Гвардии дал ему утешение и силы продолжать, они могут умереть со славой, а не в отчаянии, делая эту память чем-то важным для принятия решения, а Скив готовился сбежать из этого беспорядка, прежде чем кто-либо пожалеет о своем решении.
И вот, среди железа и ужаса натиска орков, небольшая группа выживших начала свой отчаянный побег, их надежда подпитывалась воспоминанием одного человека о службе в другое время, со многими оставшимися испытаниями. Они больше не были просто рабами. Они были чем-то другим, чем-то большим. Чем-то очень похожим на выживших, которые достаточно умерли, и только слезы видели победу вдалеке.