Вскоре я крикнул ему на кухню, можно ли открыть в зале окно, чтобы проветрить, и он разрешил. Я встал с дивана, подошел к окну, и подо мной протяжно заскрипел пол. Механизм окна плавно пришел в движение, издав легкий скрежет, и в комнату пошел свежий апрельский воздух.
Он недолго погремел на кухне и вышел в коридор так, что я видел его через дверной проем зала. Он остановился, растерянно сказал: «Так», – и посмотрел куда-то вниз, будто забыл, куда шел. Через пару мгновений он продолжил шаг в дальнюю комнату, которая была его спальней, побыл там немного и вернулся ко мне в зал. Теперь я видел его непривычно для себя в оживленном движении: он уверенно ходил, неся покачиваниями свое худое старческое, слегка ссутулившееся, но еще надежное тело.
Он подсел ко мне на диван.
– Ну вот, милый дом.
– Как сразу после больницы дом кажется раем, верно? – подметил я.
– Это точно, – согласился Дмитрий Львович. – Никаких тебе посторонних людей, движений туда-сюда и процедур.
– Ну теперь вы на заслуженном отдыхе. Отмучились. Чем планируете заняться?
– Да чем я в моем возрасте могу заниматься? Буду читать, смотреть телевизор, да гулять. Раньше ходил в шахматный клуб, но в последнее время совсем разленился.
– О, правда? Играете в шахматы?
– Да, занимался в подростковом возрасте, в свое время выполнил норму первого взрослого разряда.
– Меня тоже дедушка в семь лет научил играть и сейчас частенько поигрываю через интернет. У вас дома нет шахмат?
– Обижаешь. Хочешь сыграть?
– Почему бы и нет. Если у вас, конечно, есть желание.
– Да давай, сейчас сыграем, я только за. Так, вот только надо вспомнить в какую лазейку я упрятал эту бедную доску. – Он немного подумал, а затем двинулся в спальню.
Скоро он вернулся и сказал: «Все-таки они, наверное, здесь». Он открыл шкаф без полок и в самом низу приподнял сложенную одежду, за которой показалась длинная массивная шахматная доска.
– Ну, точно, – сказал он, и не успел я предложить ему помощь, как он быстро выхватил ее из-под одежды одной рукой.
Он сел ко мне на диван, положил доску между нами, поднял два крючка-замочка, приподнял одну половину доски, и на бархатистой красной ткани показались уложенные бледно-бежевые резные фигуры.
– Какие шикарные. Прям до деталей сделаны. Видно, подарок? – спросил я.
– Да, мне подарили… На день рождения что-ли. Уже не помню точно. Давно было.