Его слова прозвучали как-то просто и обыденно, но я ощутила в них тепло. Этот взрослый, чужой и в то же время до боли знакомый мужчина все еще заботился обо мне, как когда-то в детстве.
Я протянула ему ключи и проводила взглядом, пока он, не оборачиваясь, уверенным шагом направлялся в сторону дома. Тяжесть воспоминаний немного отступила, оставив место легкому ощущению тепла. Словно этот город, эти люди и этот дом постепенно раскрывали свои объятия, стараясь напомнить мне, что я все еще часть этого мира.
В подъезде, куда я шагнула, все было до боли знакомо: широкие, потертые временем ступени, сделанные из светлого камня, гладкие перила из темного дерева. На стенах проступали выцветшие следы старой краски, а из открытых дверей доносились ароматы домашней выпечки и приглушенные разговоры соседей. Здесь каждый уголок, каждый звук наполнял душу странным чувством тепла и меланхолии.
Дом словно ожил от моего появления. На каждом этаже меня встречали с распростертыми объятиями. Люди радушно улыбались, словно я вернулась не из другой страны, а из долгого изгнания. Казалось, будто каждый уголок этого места помнил меня и готов был укрыть от всех бед. Я останавливалась то тут, то там, чтобы обнять старых знакомых, и выслушивала их предложения о помощи. Даже новые жильцы, которых я никогда прежде не видела, присоединились к этой импровизированной встрече, словно знали меня всю жизнь.
Каждый пытался подложить мне что-нибудь полезное: свежий лаваш, баночку домашнего варенья, плед, бутылку с холодной водой, и даже туалетную бумагу – на случай, если я забыла. Их доброжелательность и щедрость не казались мне навязчивыми или наигранными. Всё это шло от чистого сердца, а мне оставалось только восхищаться их искренностью и заботой.
Тетя Анна шла рядом, слегка отставая, словно давая мне возможность насладиться этим моментом. Ее спокойствие и лучистая доброта всегда подкупали, а сейчас я чувствовала к ней особую теплоту. Она мягко улыбалась, но ее взгляд был сосредоточен, как будто она боялась пропустить что-то важное. В перерывах между объятиями и вручением очередного презента я обратилась к ней из вежливости:
– Как поживает Рафаэль? Бабушка говорила, что он отучился на адвоката.
Мои воспоминания о Рафаэле были, мягко говоря, неоднозначными. В детстве он казался мне воплощением скуки: рассудительный, строгий, всегда сдержанный и немного заносчивый. Он с упоением наставлял нас с Микаэлем, на правах старшего брата, на "путь истинный", но при этом, когда мы попадали в беду, именно он находил способ вытащить нас, ловко договариваясь с разгневанными взрослыми.