«Самодвижение». Содержание понятия «Самодвижение» относится к числу несложных для понимания. Оно примерно соответствует тому, что в логике называют законом достаточного основания – логическая мысль обязательно выведена, доказана, обоснованна. Таким образом всего лишь подчеркивается, что в логике, сказав «а», скажут и «б», или, говоря подробнее, признание какой бы то ни было данности обязательно означает признание и всех вытекающих из нее следствий. Причем вполне возможно, что их извлечение требует специальных познание и доступно только всей науке, но не каждому отдельному мыслителю, но заданы они все же однозначно при надлежащему уровне изученности предмета. Вот это и называется самодвижением. «Дело идет о том, чтобы взять на себя напряжение понятия, говорится в предисловии. – Это напряжение требует внимания к понятию как таковому, к простым определениям, например, в-себе-бытия, для-себя-бытия, равенства с самим собой и т. д.; ибо они суть такие чистые самодвижения, которые можно было бы назвать душами, если бы их понятие не обозначало чего-то более высокого, чем они». Наполненность понятий движением передается также словами «беспокойство понятия», «напряжение понятия», «текучесть», «становление». Иногда выведенное и доказанное называется положенным. О вырванном же из контекста может говориться как о равнодушном, покоящимся, соотносящимся только с собой, внеположенном или рядоположенном. В силу приведенных обстоятельств чрезвычайно большую роль играют понятия опосредствованного и непосредственного. Первое тоже означает обоснованное, а второе соответственно остающееся пока еще безосновательным. Только эта сопряженная пара применяется гораздо чаще, потому что может относиться не к понятиям, а к любым утверждениям или отрицаниям вообще. Но нам лучше завершить весь этот разговор, когда мы доберемся до обсуждения понятии в предисловии. Ибо смысл того, что называют понятием, у Гегеля значительно отличается от общепринятого.
Текучесть мысли выводит «Феноменологию» на старинные проблемы логического следования (чаще называвшегося в немецкой идеалистической классики тождеством). Увлечение методом раздвоения единого, с таким энтузиазмом пускаемого в дело Фихте, Шеллингом и Гегелем, породило у создателя «Феноменологии» уверенность, будто внесенное ими логико-методологическое обновление существенно обновляет иэту область знания. Обсуждаться они начали еще со времен Аристотеля и относятся к настолько глубинной основе логической мысли, что уместно будет отнести эту область к самому началу всей нашей познавательной способности, к той ее границе, где только зарождается способность мыслить логически. Глубинные стороны как тождества, так и различия представляют собой туго сплетенный клубок невыразимо тонких и к тому же смутно задаваемых понятий. Сразу же заметим, что за тысячелетия ничего, кроме мнений выдающихся логиков, в прояснении проблем логического следования не было получено, хотя по временам они все же привлекают к себе внимание. Обсуждение этой проблематики можно найти также и у непосредственных предшественников Гегеля Фихте и Шеллинга. Фихте, например, пытается вывести закон тождества (обычно полагаемый аксиомой) в формулировке «А равно А» из положения «Я есть Я». Поскольку его субъективно-идеалистическая философия полагает наше индивидуальное сознание единственной достоверно существующей реальностью (внешний источник наших ощущений, согласно такому воззрению, может, даже и не существует вовсе), то указанное выражение о равенстве себя самому себе играет роль основополагающего принципа; все остальное должно извлекаться из него. Для целей доказательства логического закона тождества проводится анализ содержания первого и второго из названных двух приравниваемых между собой «А», рассматривается вопрос о том, какой смысл вкладывается в то и другое. Возможно, здесь имеются кое-какие остроумные замечания. Но каждому непосредственно ясно, что во всех таких рассуждениях, призванных раскрыть смысл тождества и различия, встает вопрос об их определении. Между тем через что же их определять, коль они беспредельно всеобщие и ничего шире их нет? Так или иначе, получается, рассуждения на такие темы уже с самого начала имеет полуинтуитивные представления и о тождестве, и о различии. Объяснение поэтому по большому счету вертится в логическом кругу. В целом все эти размышления Фихте имеют только одно значение: они вписывают данную проблематику в его наукоучение. То же самое можно сказать также и о подходе Гегеля к данной проблематике. Если не интересоваться теорией логики, то вникать в такие тонкости не обязательно. Вы, правда, встретите кое-где непонятные для вас упреки автора «Феноменологии» в адрес тех, кто, по его мнению, поверхностно понимает процедуры выведения, однако непонятными будут только именно тонкости вывода, но не то, что выводится.