– Медведь?
– Где же ты видел таких медведей, которые ломают жертве пальцы на каждом суставе?
– Его точно куклу распороли, – проговорил я, прижимая к лицу платок. Запах крови и потрохов стоял тошнотворный.
Корвус посмотрел на меня, и в его глазах блеснул странный огонёк.
Вокруг сияла залитая луной поляна, орошённая – боги милостивые! – кровью этого несчастного. Она была ещё свежая и, точно рубиновая роса, блестела повсюду в лунном свете. Всё это было похоже на какой-то ужасный ритуал.
Корвус осмотрел следы. Я не убирал руку с револьвера, вперившись в темноту, точно ожидая: нечто, убившее парня, вот-вот кинется на нас.
– Никаких следов – ни медвежьих, ни волчьих, – проговорил он. – Только человеческие.
Я отошёл от бедолаги, не в силах больше разглядывать обезображенное тело и сдерживать дыхание, и тут моя нога наткнулась на что-то потяжелее травы. В свете факела блеснула сталь.
– Мессир! – позвал я негромко. – Взгляните.
В моих руках был нож. Добротный, с лезвием шириной в половину ладони. Рукоять была выполнена из кости, по ней вились какие-то узоры. Дорогая вещь.
– Как думаете, кому она принадлежала – жертве или нападавшему? – спросил меня Корвус.
Я призадумался.
– Вряд ли такое можно сотворить одним лишь ножом. Да и зачем тогда он бросил его? Полагаю, им бедняга защищался.
– Интересно, что же стало причиной?.. – проговорил Корвус негромко, заворачивая лезвие в платок.
– В этом мире, мессир, есть только три вещи, способные так жестоко расправиться с мужчиной: огонь, море и…
Корвус поднял брови.
– Женщина, – буркнул я. – Учитывая, что беднягу не сожгли и не утопили…
И тут Корвус рассмеялся.
– Друг мой, скоро твоё отношение к дамам известно уже за пределами Эльтозиана. Недаром в свои пятьдесят ты остался убеждённым холостяком.
– Помяните моё слово, мессир, когда мужчина умирает – жестоко и непонятно – виновником всегда оказывается женщина. Вот увидите, мессир, что нет в этом мире большего зла, чем коварная женская натура.
– Ты несправедлив, мой друг.
– Давайте-ка убираться отсюда, – проговорил я. – Пока кто-нибудь не оказался несправедлив к нам.
Небо над нами стало светлее – приближался рассвет.
Когда мы добрались до города, было уже совсем светло. К Трассильхоллу мы вышли с северной стороны. Оказалось, что от места нашего ночлега до Песчаного тракта было рукой подать.