– Бура-а-ак! Да проснись же! Я серьезно. Папы нет дома.
– Угу.
– Папы дома нет, говорю. Слышал? Ушел куда-то.
– Попозже вернется, Селин. На прогулку вышел, вот и всё.
Да, это был сон. Очень хороший сон. Я целовал Нур. Мы были одни на берегу. Но не здесь, не перед домом Ширин Сака, а в укромной бухточке, где мы с Нур познакомились. Луна проглядывала сквозь облака, и в ее свете нагое тело Нур отливало серебром. Мне нужно было сказать ей что-то очень важное, но я сдерживался, потому что боялся проснуться.
Селин принялась меня трясти, так что пришлось открыть глаза. Ладно, сон кончился. Вынужденная посадка в настоящем времени. Когда шасси коснулись земли, снова заболела голова. Кусочки моей личности потихоньку собирались в единое целое. Я – Бурак Гёкче. Сорок четыре года. Мужчина. Нахожусь на Большом острове[3], в доме Ширин Сака. День недели? Воскресенье. Шекер-байрам[4]. Завтра – день рождения Ширин-ханым, ей исполнится сто лет. Я приехал сюда и как друг семьи, и как журналист.
Повернувшись к тумбочке за очками, я оказался нос к носу с Селин. Мир вокруг расплывался, но Селин была так близко, что я волей-неволей видел ее широко распахнутые голубые глаза. Ее детское личико, голос и позаимствованные из турецких сериалов интонации меня раздражали.
– Нет-нет. Он уехал. Уехал с острова. Его постель нетронута – как заправил ее Садык-уста[5] вчера утром, так и стоит. То есть он дома не ночевал. Взял с собой рюкзак. Ни ноутбука, ни зарядки от него. Мой отец куда-то уехал! Я вздохнул. Розоватый солнечный свет, льющийся в окно, потускнел, стал почти желтым. Безжалостное летнее утро. Торопливое солнце. Обязательно нужно ему поскорее залезть на небо – висит там восемнадцать часов и светит, как ненормальное. Я подумал о Фикрете, отце Селин. Это он позвонил мне и сообщил, что я приглашен на день рождения его бабушки, который будет отмечаться в узком семейном кругу – и больше из представителей прессы никого не позовут. Говорил, как всегда, очень серьезным голосом. Я улыбнулся. Можно подумать, прессе есть дело до Ширин Сака! Да, когда-то о ней много говорили в кругах любителей искусства, но кто теперь помнит ее имя? Вслух я этого, конечно, не сказал. Ведь Фикрет был ее внуком.
Я немного расстроился, что меня пригласила не Нур, но упускать такой случай было нельзя. Все праздничные дни я проведу на острове в доме Ширин Сака. Поговорю с Ширин-ханым, побываю в библиотеке, где она пишет свои картины, посмотрю на старые фотографии, почитаю старые письма, открытки и дневники, ежели таковые есть. А кроме того, все это время я буду под одной крышей с Нур, а ее муж Уфук по какой-то личной причине, которая меня совершенно не заинтересовала, не сможет к нам присоединиться. Разумеется, я принял приглашение Фикрета.