– Что случилось, кори му? Кала исе?[33]
– Говорят, манула[34], завтра приплывут греческие корабли. Ты слышала?
– Да, яври му[35]. Боже, помоги нам.
– Учитель говорил, что, когда этот великий день настанет, мы всем классом пойдем их встречать. Завтра я оденусь во все белое. И вечером надо сделать лавровый венок. Давай вынем из сундука тот флаг, который мы вместе шили.
Катина вытерла о фартук испачканные в муке руки и повернулась к дочери. Когда она прищуривала свои и без того маленькие глаза, она становилась похожа на китаянку. Миниатюрную китаянку с рыжими волосами и веснушками.
– Отец не хочет, чтобы ты завтра шла в школу.
Панайота этого ожидала, но все равно удивилась, что отец успел обговорить с матерью этот вопрос.
– Мана му! Умоляю! Весь класс пойдет, а я что же, дома буду сидеть? Боже милостивый! Поверить не могу! Ну почему?
– Доченька, там может быть опасно. Времена сейчас не самые благополучные. Турки собирают силы. Говорят, они даже заключенных из тюрем выпустят. И как мы тебя туда отпустим одну?
Панайота давно привыкла к напрасному беспокойству матери. Катина и раньше легко поддавалась тревоге, а после гибели сыновей стала трястись над дочкой пуще прежнего. На пустом месте начинала переживать. Девушка зло глянула на мать:
– А с чего это я одна буду? Мы на набережную всей школой пойдем. И у Кентрикона дочки идут. И Эльпиника с Адрианой. Даже самые младшие будут. И сыновья Евангелики. Да все пойдут. Мы будем спускаться к Кордону, словно древнегреческие богини. Будем осыпать наших солдат розами. Мамочка, умоляю тебя, нас столько месяцев готовили к этому самому важному дню! Как же я его пропущу? Поговори с отцом. Пусть он разрешит. Се паракало манула му![36] Пожалуйста!
Катина вручила дочке миску с обваленной в муке рыбой, а сама лучиной разожгла угли в топке.
– Эла, давай, ты жарь рыбу, а я пока на стол соберу. Я еще артишоки приготовила. Нарежь укропу и посыпь немножко. Кажется, дождь будет. Поедим внутри.
Она уже почти была у двери в коридор, но вернулась и подошла к дочери, которой теперь доставала только до плеч.
– Панайота му се паракало, пока все за столом, доченька, будь добра, не хмурься, договорились? Ты же знаешь, у нас сердце кровью обливается, когда ты ходишь грустной. Не расстраивай своих бедных родителей, хорошо, моя родная? Нам и без того мучений хватает.