Иные же вступали в спор:
– Князь хоть и молод, а честен в словах и делах, вот государь к нему и приклонился.
Между тем новопожалованный Касимовский царь покидал Москву.
Погода благоприятствовала на всём пути. Сосновые и еловые ядрёные леса заглядывались на ясное небо. Свежий ветер доносил запахи сладких трав с бесконечных лугов и берёзовых рощ, тронутых первой позолотой.
Дорога была весёлой. Везде расставляли шатры, приготовляли обеды и ужины. Встречалось множество приветливых деревенек, ютящихся на опушке леса. Проходили мимо красивых церквей и благолепных монастырей, оглашающих просторы призывным звоном.
– Вот говорят, не стоит привязываться к этому миру, поскольку ненадолго в нём останешься. А как не привязаться, когда кругом такая лепота, что умирать неохота? – под цокот копыт повёл разговор Юшко. – Да и страшно умирать, ведь не святой, это святым не страшно. Не послал бы Господь в злые муки превечные, в тартарары преисподенные!
– Правду привечать надо, – задумчиво ответил Саин-Булат. – Бойся укоров совести, живи по законам справедливости, и конец твой будет спокоен.
– Не скажи… – усомнился Юшко. – Царство небесное трудно даётся, потому как все люди в грехах. Молитва – одно спасение. Лишь чуточку христианин забудет про молитву, окаянный как раз к нему подвернётся, обморочит каким-нибудь манером, душой попользуется, а там и поминай несчастную, как звали.
Дружинник пристально посмотрел на примолкшего воеводу – глаза ордынца были влажны и печальны. И вдруг спросил:
– Слышал, Яким, ты из купеческих?
Смутился Юшко: привык он зваться по обыкновенному, а тут князь изрёк его имя с почтением.
– Да, у батюшки моего в Торжке имеется кой-какое торговое промыслишко, – кивнул головой и вздохнул: – Давно я не бывал на родимой сторонушке и не знаю, что дома творится. Надо бы сердечных моих отца с матушкой проведать да испросить благословения жениться на Марфе.
– Что ж, уладишь дела и поезжай, для тебя путь к родителям всегда открытый, – легко согласился отпустить слугу Саин-Булат.
– Дела? – удивился Юшко.
– Будешь казначеем – то не хитрая наука, – ошеломил вдруг Саин-Булат. – Пошлинники[36] станут ясак[37] собирать, а ты – ведать ханской казной да за выходами из Москвы следить.
Глянул Юшко на молодого хана с неверием: не смеётся ли над ним? Но Саин-Булат спокойно ответил: