Разочарованная толпа, вздыхая и матерясь, начинает рассасываться.
Первыми от неё отделяются трое крепких парней и с угрожающим видом направляются к рыжему.
– Ты нам, клоун ржавый, того, харэ последних читателей портить. Усёк? В прошлый раз из-за тебя старика букиниста потеряли. Теперь – этого вот задрыгу. Ещё раз такое выкинешь – поколотим. Усёк?
– Да понял я, чего там, – виновато прячет голову в плечи рыжий и с понурым видом бредёт в сторону проезжей части, куда подходит долгожданный троллейбус…
Ответственный служащий городской Управы Чудаков Иван Павлович проснулся от ощущения, что у него ничего не болит. Такая удивительная метаморфоза произошла с ним, наверное, впервые за последние десять лет. Разлепив веки, он обнаружил, что окружающая обстановка не расплывается перед носом, как настроечная сетка в старом телевизоре «Рекорд», а выглядит вполне себе явственно и свежо. Такой оптический эффект показался Чудакову несколько нетривиальным для его минус двух и «вчерашних дрожжей».
Однако главная странность, по мнению Чудакова, заключалась здесь в том, что вид на спальню ему открывался не как положено, со стороны подушки, а откуда-то сверху, из-под самого потолка. Сейчас Чудаков одновременно видел всё, что его окружало, где бы оно ни находилось, словно поле зрения у него было, несмотря на щёлочки вместо глаз, панорамным, как у козодоя. Прямо под собой Чудаков узнал свою двуспальную кровать из сандалового дерева, на которой, откинув на пол одеяло и смиренно скрестив руки у живота, лежало мужское тело, одетое в цветастые сатиновые труселя наизнанку.
«Видел бы ты себя сейчас со стороны», – пришёл ему на ум излюбленный упрёк жены.
– Ну, вижу, – удовлетворённо хмыкнул Чудаков. – А что? Мужик как мужик. Весьма, кстати, неплох для своих сорока восьми. На Безрукова похож чем-то. Понятно, не без изъянов: брыли на щеках, прыщик вон на носу. А так, в целом, очень даже очень. Бледный вот только какой-то.
По фильмам Чудаков знал, что факт наблюдения человеком себя со стороны будто бы является для последнего не слишком благоприятным прогностическим признаком. Обычно такое возникает, когда… когда…
«Так это что ж значит, – похолодел вдруг Чудаков, – окочурился я, что ли? Инсульт, инфаркт, тромб? Бли-и-ин. Сейчас того и гляди явится жена, и начнётся шухер. Ладно ещё шухер, а как же хоккей? Долгожданный полуфинал в парке Легенд. Надо же, предоплату вчера даже внёс. А костюм из химчистки забрать?..»