– Переписка – это так интригующе. Может, почитаете нам что-нибудь из своего?
– Из эсэмэсок, что ли? – переспрашивает читатель, недоумённо морща лоб.
– Не слушайте его, – раздаются возмущённые голоса в толпе. – А ты помолчал бы уже, убогий. Брысь.
Но рыжий делает вид, что не слышит.
– Именно. Эсэмэски – это в некотором смысле тоже эпистолярный жанр. Концентрированная жизнь, реализм в высшем проявлении. Как поклонникам нам было бы крайне интересно познать масштаб, так сказать, вашей личности, увидеть в вас незамутнённый источник животворящего слова.
Лоб читателя разглаживается, взгляд затуманивается.
– Вы действительно так думаете? Про жанр.
– Уверен. Так же как и в том, что вы в нём классик. И я первый с великим удовольствием вас прочту, а потом, глядишь, и вы меня почитаете. Тоже первым. Ну так как, по рукам?
– Даже не знаю. – На лице читателя отражается борьба противоречий. Оно выражает то смущение, то тщеславие, то растерянность, то азарт. Наконец на нём прочно обосновываются тщеславие и азарт.
– Но раз вы так настаиваете, то вот вам кое-что из свежей переписки. – Читатель выбирает в телефоне своё последнее СМС.
«Маша, зарплату опять задерживают. Буду разбираться. Уточни на всякий случай, что у мамы на ужин?»
– Бесподобно! – вырывается у рыжего.
– Серьёзно? – розовеет читатель.
– Спрашиваете. Но если хотите, чтобы было совершенно, то неплохо было б пару эпитетов добавить. А ещё я бы усилил драматическую составляющую. Вот так как-то: «Дорогая Маша, у нас на работе опять революционная ситуация. Низы не могут видеть, как верхи на них класть с прибором хотели. Паразиты! Иду на баррикады, бороться за наше с тобой светлое будущее. Если вдруг что, то пусть тёща знает, как я ценил её вареники со сметаной». А в целом – да, в целом – шедевр.
– Тогда у меня на ваш суд есть ещё одна вещица из раннего, – читатель начинает лихорадочно ковыряться в телефоне. – Впрочем, погодите, я уже и сам вижу несколько огрехов.
– Это всё, конечно, здорово, но, помнится, вы обещали меня почитать, – растерянно тычет рыжий в невесть откуда взявшуюся в его руках брошюру.
– Обязательно почитаю, потом… на той неделе…
– А на этой – совсем никак?
Но читатель его уже не слышит, он вообще никого и ничего не слышит. Он отошёл в сторонку и, бубня что-то под нос, правит текст в телефоне.