Эффект превзошел все мои ожидания – дверь раскололась как скорлупа грецкого ореха. А меч воткнулся в пол, причем очень надежно. Выдернуть его не предоставлялось возможным; я уважительно расшаркалась перед благородным оружием и бочком протиснулась в изуродованную дверь.
Одевалась неторопливо и основательно. Впрочем, до маразма не опустилась. В том смысле, что не навздела на себя десяток штанов и кофт разом. Собственно, я и сама не стала бы набивать чемоданы шмотками, гордость не позволила бы. И с дверью-то сражалась лишь потому, что вчерашняя одежда, постиранная заботливой Раисой Николаевной, была еще волглой. А в халате и тапочках не особенно замаршируешь по улицам осеннего города. В свой рюкзачок бросила лишь пару трусиков, носки и туалетные принадлежности. А остальные шмотки сгребла в большущий ком и шурухнула в гостиной на все видимые предметы интерьера – на, дорогой, считай!
Все! Корделия Пантази – птица вольная и свободная!.. Вот только куда махать крыльями?
Стать бродячей Каштанкой мне не грозило. Место, куда приклонить головушку существовало. Требовалось только формальное разрешение хозяйки жилплощади.
Оказавшись на улице, я позвонила Наталье. Вместо приветствия бухнула сразу, чтобы не передумать:
– Натуля, я – вновь барышня на выданье.
Кузина помолчала, а потом спокойно ответила:
– Я не удивлена. Думала, тебя пробьёт гораздо раньше.
– Это меня бросили, Ната, – глухо уточнила я; спазм перехватил горло.
– И ты в трауре?
– Да!!
Наташка неопределенно хмыкнула, а потом поинтересовалась:
– Ты Тургенева читала?
Мне было не до классической русской литературы.
– Чего? – протянула я довольно злобно.
– Цитата: «У меня не было первой любви, я сразу начал со второй», – невозмутимо откликнулась кузина. – Это про тебя.
На самом деле это означало, что в данный период Натка читает вслух своей подопечной именно Тургенева. Никаких параллелей с тургеневскими персонажами я не прослеживала, а кузина, наоборот.
– Ты начала сразу с последней любви, – назидала Наталья. – За таких, как Митрович выходят ближе к пенсии, когда есть о чем вспомнить.
– Ближе к пенсии, такие как Митрович, в мою сторону чихнуть забудут, – резонно возразила я.
– Вздор!
Отстаивала своё мнение кузина вопреки здравому смыслу, и я неожиданно для себя заревела.
– Корделия, не вой! – приказала сестра сердито. – Три года назад ты прекрасно знала, на что шла. Ты у него – четвертая жена. Продержалась дольше других, целых три года. Можешь гордиться хотя бы этим.