– Полагаю, это какая-то ваша шутка, в которую я не посвящена, – смущенно бубнит Ксения.
– Засунь себе свой член в задницу и так тащись до алтаря, – зло цежу я, взбешенная идиотской шуткой Исакова.
– Он скорее побывает в твоей, Кудрявая, – парирует этот говнюк.
На языке крутятся миллион эпитетов, которыми я бы с радостью осыпала этого подонка, но молчу, чтобы не портить свадьбу подруге. Завтра у меня будет карт-бланш, и я выскажу этому заносчивому ублюдку все, что думаю о нем.
– Так, ребята, тут явный конфликт, – снова вклинивается Ксения. – Но я напоминаю, у нас свадьба. Давайте не портить молодым праздник.
– Иначе я всем глотки перегрызу, – слышу мрачный голос Плахова, и мы все смотрим на то, как он заходит в гостиную, дергая галстук на шее. – А мне обязательно ходить в этой ху… штуке? – быстро “переобувается” он, столкнувшись взглядом с распорядительницей.
Она тяжело вздыхает. Бедная. С этими говнюками ей и так непросто, а свадьба ведь еще толком не началась.
– Обязательно, – кивает она. – Это же ваша свадьба.
– Можно было сделать это и попроще. Так что у нас за конфликт?
– Кажется, Римма не может сладить с… простите, забыла имя, – обращается она к Исакову.
– Зак.
– Да, – подтверждает она. – И это создает напряженную атмосферу.
– Ща разрядим, – заявляет Лев и кивает нам с Исаковым. – Вы оба, на пару слов.
Он разворачивается и идет куда-то, а мы с Захаром следуем за ним. Я прямо чувствую, как резонирую от Исакова. Мы как два минуса или два плюса, которые активно отталкиваются друг от друга. Кажется, еще немного, и в этом коридоре для нас двоих не останется места.
Лев останавливается и распахивает какую-то дверь. Отходит в сторону, пропуская нас.
– Заходите.
Захар проскальзывает первым, я сразу следом за ним. Жду, что Плахов тоже войдет в комнату, но внезапно дверь захлопывается, и я слышу щелчок замка.
– Какого?.. – спрашиваю, резко обернувшись.
– У вас пятнадцать минут! – кричит Лев из-за двери. – Убейте друг друга, трахнитесь наконец, но выйти отсюда вы должны нормальными свидетелями, блядь! Кто засрет мою свадьбу, казню!
Он чем-то лупит по двери, отчего я вздрагиваю, а потом оборачиваюсь, и мои глаза расширяются. На лице Исакова расплывается плотоядная улыбка, и он делает шаг ко мне.