– А я? – спрашивает он и, подняв голову, прошивает меня своим невозможным взглядом.
– А что ты? И ты веди себя хорошо.
Захар, слегка прищурившись, медленно качает головой.
– Что с этого получу я?
– Ты не оборзел? – взвиваюсь. – Это свадьба твоего друга! Ты с ним договаривайся о бонусах! Я не обязана тебя умасливать, чтобы ты мог сохранить нормальные отношения с Плаховым.
– Дай мне что-нибудь, – говорит и внезапно становится серьезным. – И я обещаю вести себя образцово.
– Да это не моя забота, ясно?! Веди себя как хочешь! Я даже буду рада, если Лев тебе втащит за твое подонское поведение!
– Значит, мы отсюда не выйдем, – бросает он и легонько дергает плечами.
– Что? Какого черта?! Я единственная свидетельница со стороны невесты! Ты не можешь запереть меня в каморке на весь праздник!
– Так не я ж запер. Лев сказал договориться между собой, чтобы не портить молодоженам праздник. Договариваться ты не хочешь.
– Я же сказала, что буду вести себя нормально, и тебя цеплять не стану! И ругаться не буду! Просто сделай то же самое, и разойдемся!
– Не хочу я договариваться! – внезапно рявкает он так, что я замираю. – Мне не это нужно.
– Да плевать мне, что тебе нужно! – чуть взмахиваю руками.
Если бы эта глыба не зажимала меня, я бы этими руками еще и всплеснула. Но я в каменных тисках этого орангутанга, а в бедро мне по-прежнему толкается его неугомонная дубина.
– Значит, выдавать замуж твою подругу будет кто-то другой, – отвечает Захар, склонив голову набок.
– Да что тебе нужно?! Чего ты хочешь?!
– Тебя, – тихо отвечает он, и его губы оказываются на моих.
Римма
Первые пару секунд я даже теряюсь. Ахаю от неожиданности, и настырный, наглый язык тут же врывается в мой рот и начинает хозяйничать там. На моем собственном взрывается незнакомый теплый вкус с примесью сигаретного дыма. Я как будто даю себе эти пару мгновений на то, чтобы распробовать. А еще осознать, кто меня целует.
Начинаю мычать и пытаюсь увернуться, но большая ладонь фиксирует мой затылок, не давая сдвинуться ни на миллиметр. Тогда я, психанув, впиваюсь зубами в губу Исакова и сжимаю так, что даже прокусываю нежную кожу. Вкладываю в этот укус всю свою ярость, которой за последний год накопилось с лихвой.
Захар отрывается от меня и хищно улыбается. Слизывает с прокушенной губы капельку крови.