Как? Как можно, Поля, не дать знать?
Суслова. Сидела у родителей в деревне, в маленькой комнатке с низким потолком, как в келье.
Софья. Это после Парижа, Рима, Берлина, Женевы!
Суслова. В Европе мне говорили, что я не русская душой. Но и своей не считали.
Софья. Ты как раз очень даже русская. У любой русской, самой веселой и даже самой ветреной в глазах можно увидеть печаль. Посмотри на свои глаза в зеркале.
Суслова. Я теперь не ветреная, я теперь эмансипированная. Почему француженки не так быстро стареют? Они сами выбирают и сами предлагают. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я… И никто их за это не осуждает.
Михаил. Как интересно.
Софья (подводя Михаила). А это мой пасынок, Михаил.
Суслова. Очаровательный мальчик. Сколько тебе, Мишенька?
Михаил. Уже семнадцать. Только не надо с мной, как с дитяткой. Я давно уже бреюсь.
Суслова. И на фоно играешь?
Михаил. С пяти лет.
Софья. Миша учится в консерватории и преподает.
Суслова. Ужасно жалею, что папенька не нанял для меня учительницу музыки. Музицирование так скрашивает одиночество.
Софья. Как же ты стерпела свое заточение в деревне?
Суслова. Читала рыцарские романы, изучала историю Средневековья. Восхищалась Бланкой Кастильской, мечтала отбить у нее Филиппа VIII. Что за судьба у этой Бланки! Выйти замуж в 12 лет, родить 13 детей. Раздеться донага перед пэрами Франции, чтобы показать, что не беременна от приписываемого ей любовника.
Софья. Думаю, этого маловато для восхищения. Тебе, по-моему, больше нравится та эпоха, XVIII век. Рыцари, трубадуры, стихи о прекрасной даме. То, чего даже близко не было у нас.
Суслова. Как же ты меня знаешь.
Софья. Наверное, много писала?
Суслова. Представь себе, ни строчки. Из чего заключила, что я все-таки не графоманка.
Софья. Такая богатая впечатлениями жизнь… Я тебя не понимаю.
Суслова. Я сам себя не понимаю. Болтаюсь по жизни. Ничего из меня не получается. Трачу только деньги папеньки. (Михаилу) Мишенька, сыграйте что-нибудь.
Михаил мнется.
Софья. За стенкой наш квартирант работает, Васенька Розанов.
Суслова. Розанов? Тот, что пишет о Достоевском?
Михаил. Он его страстный поклонник.
Суслова. Интересно! Так давайте помешаем ему.
Комната Розанова.
Розанов (зрителю) Бог послал меня с даром слова и ничего другого не дал. Вот отчего я несчастен и постоянно пишу. Литературу я чувствую, как штаны. Так же близко и вообще, как свое. Штаны бережешь, ценишь, всегда в них, так и я постоянно пишу. Мой канон – благодари каждый миг бытия и каждый миг увековечивай. Но в мышлении моем всегда какой-то столбняк. Или от мути во мне нечистой крови. Или от пустоты и бессмысленности жизни. Страшная пустота жизни, как она ужасна. Нужно, чтобы о ком-то болело сердце. Но о ком? Таня такая правильная, такая благополучная. Это у нее обо мне болит…