За день до освобождения Каткова позвонила Леднёву.
– За мной прилетит из Ташкента отец. Но я очень хотела бы вас увидеть на прощание. Ведь вам надо убедиться, что я освободилась без проблем.
Отец снял номер в пермской гостинице. На том же этаже поселился Леднёв. Каткова потребовала, чтобы ее освободили ровно в 24 часа ночи, а не утром, как принято. В час ночи отец и Леднёв привезли ее из колонии в гостиницу.
Все были на пике эмоций, но держали себя в руках. В номере отца был накрыт журнальный столик, но выпивать не стали. Не отпускал страх провокаций, вообще, в освобождение верилось с трудом. Казалось, в любую минуту в номер войдут менты и объявят, что благодеяние отменяется. Попили чаю, Леднёв засобирался к себе, Каткова вышла его проводить и что-то замялась. Сказала, глядя прямо в глаза и перейдя на «ты»:
– Я знаю, что тебе писали. Все так и все не так. Я хочу, чтобы ты в этом убедился. Я сама хочу испытать себя с тобой. Именно с тобой. Пойдем к тебе. Я сказала отцу, он меня понял.
– Хочешь отблагодарить? – прямо спросил Леднёв.
– И это есть, – так же прямо ответила Каткова. – Я потом опишу тебе свои чувства.
Она долго мылась в душе, но полностью смыть с себя запах зоны ей не удавалось. Она сама ощущала это и от бессилия плакала. Она тянула время и легла в постель нервная, зареванная. Плач перешел в рыдания. Когда Леднёв стал ласковым и нежным, разрыдалась еще сильней, а потом притихла. Порывалась что-то сказать, и наконец сказала:
– Ну я как бы отблагодарила тебя. А ты? Добавил себе опыта?
– Тебе не о чем переживать, у тебя все хорошо, – сказал Леднёв.
– Твоя жена догадывается, где ты сейчас?
– Конечно. Она тоже криминолог.
– А если я стану криминологом?
Леднёв молчал. Он не строил фантастических планов.
– Появился, освободил и исчез, – хлюпая носом, проговорила Каткова и ушла в ванную. Когда вернулась, легла отстраненно и пожелала спокойной ночи.
Утром отец постучал в номер. Они опаздывали на самолет.
– Люда не подведи меня, – хотел сказать Леднёв, но только приобнял ее.
– Не сомневайся, – прошептала ему на ухо Каткова.
В так называемые места лишения свободы она не вернулась, но и о своих ощущениях не написала.