– Латит, я говорю от имени магестры Аконит, чтобы заключить с тобой договор. Такой, который принесёт мир и безопасность всем жителям Аркена.
Гулиха буркнула что-то себе под нос, и во тьме блеснули её зубы:
– Мне всё равно, кто тебя послал. Мне всё равно, кто ты, ведьма. Я точно знаю, чего вы от нас хотите. Но мы останемся в верхнем городе. Мы не станем больше подобно крысам прятаться в туннелях!
Косой взгляд на Арвида не принёс желаемого результата. Король гулей лишь холодно смотрел на неё.
Немного помедлив, Джес вытащила из книжечки какие-то листки бумаги:
– Здесь у меня несколько списков с важными пунктами, по которым мы должны прийти к согласию, если вы хотите остаться в Аркене: ограничение мест пребывания, ограниченное право проживания, меры по обеспечению питанием и оборудованием, основные принципы городского регламента…
Барнеби протиснулся мимо неё и, закинув в рот остатки яблока, вытер липкие пальцы о прилавок:
– Вы остаётесь на вокзале, но оставляете в покое рынок и всех жителей Аркена.
Латит кивнула:
– Согласна. За это нам будут принадлежать вокзал и все окрестные переулки. И мы получим право ловить рыбу в Полноводном озере и продавать улов на рынке.
Барнеби склонил голову набок:
– Хорошо, но передвигаться по верхнему городу и торговать вы сможете только в пасмурные дни или по ночам. И вы никому не должны говорить, кто вы.
– Мы и не собираемся, – согласилась Латит.
– Вы оставите в покое нижнегородцев и получите право посещать наши края только по приглашению, – подал голос Арвид.
– И каждый из вас, кто начнёт превращаться в обречённого, будет отправляться в запломбированные туннели. Если хотя бы один обречённый появится в городе – вас всех вышлют из Аркена, – уточнила Джес.
Латит поколебалась. Взгляд её блуждал по собравшимся гулям. Наконец она кивнула:
– Договорились! – Она схватила руку потрясённой ведьмы и пожала её.
Ариан переводил взгляд с Латит на Джес и обратно. Всё прошло явно быстрее, чем ожидалось, подумал он. Не слишком ли быстро? От него не укрылось, как посмотрела на него Латит, отпустив руку Джес. Это был оценивающий взгляд… такой, каким окидывают не слишком свежую рыбу.
Барнеби от души зевнул, явив всем присутствующим картину, от лицезрения которой они бы с радостью отказались, и, хрустнув пальцами, отодвинул одного из гулей в сторону, хотя не доставал им и до груди: