Арман с удивлением воззрился на возникшую в дверном проеме высокую фигуру в темном одеянии. Епископ Гильом Тирельский, прославленный своей ученостью и праведностью, был последним, кого граф ожидал увидеть в своей темнице. Неужели сам духовник короля снизошел до визита к узнику, обвиненному в таком гнусном преступлении?
Епископ, опираясь на резной посох с серебряным навершием, медленно вошел в камеру. Его властное бледное лицо с пронзительными черными глазами и орлиным носом внушало невольный трепет. Тюремщик поспешно склонился в почтительном поклоне и, пятясь, удалился, оставив их наедине.
– Встаньте, граф, – повелительно произнес Гильом Тирельский, окидывая Армана пристальным взглядом. – Я пришел говорить с вами о вещах, способных повлиять на вашу дальнейшую судьбу.
Арман, звякнув цепями, с трудом поднялся на ноги. Недоумение и тревога боролись в его душе. Зачем здесь этот суровый прелат? Уж не затем ли, чтобы исповедать его перед неминуемой казнью? От этой мысли по спине пробежал холодок.
– Ваше Преосвященство, клянусь Пресвятой Девой, я невиновен в том злодеянии, что мне приписывают! – горячо воскликнул граф, делая шаг навстречу епископу. – Я ни за что не прибегнул бы к столь подлому и бесчестному способу одолеть противника! Кто-то подло подстроил мое падение, очернив мое имя в глазах короля и всей Франции!
Взгляд Гильома Тирельского стал еще пронзительнее, словно пытаясь проникнуть в самые потаенные уголки души молодого рыцаря. Несколько мгновений епископ молчал, будто взвешивая каждое слово графа де Фуа.
– Я склонен верить в вашу невиновность, сын мой, – наконец произнес он, и в его суровом голосе послышались нотки сочувствия. – Ваша репутация отважного и честного воина говорит в вашу пользу. Но, увы, одной моей веры недостаточно, чтобы убедить короля и его Совет в вашей непричастности к этому гнусному преступлению.
Арман почувствовал, как в груди затеплился слабый огонек надежды. Неужели этот влиятельный прелат, пользующийся безграничным доверием Филиппа Красивого, станет его союзником? Сумеет ли он убедить монарха в невиновности графа и развеять страшные подозрения?
– Ваше Преосвященство, умоляю, помогите мне доказать свою правоту! – взмолился Арман, не смея, впрочем, забыть о должном почтении. – Я готов держать ответ перед любым судом – земным или небесным. Моя совесть чиста, и я не совершал того, в чем меня обвиняют. Но без вашей поддержки мне не опровергнуть эту жестокую клевету.