– Видишь? – спросила Гуггенхайм, многозначительно положив руку на предплечье Вивьен. – Ты уже на полпути к цели.
После вечеринки Вивьен поздно легла спать и оставалась в постели, стремясь избежать резкого дневного света и еще более резких рецензий. Она плохо переносила критику, особенно злобную, к тому же Дюморье и другие всегда призывали ее отступить. Однако даже на начальном этапе своей карьеры Вивьен чувствовала, что ей некуда идти.
Зазвонил телефон, и, все еще не открывая глаз, она протянула руку к медной трубке, покоящейся на мраморном основании. Телефон ей подарила на Рождество Пегги – она отказывалась от всего уродливого в доме и начала пускать к себе туристов, как в музей.
– Вивьен? – спросил молодой задыхающийся женский голос в трубке.
– Угу. – Вивьен зевнула. – Да, здравствуйте, кто это?
– Эйвери. – Пауза. – Сент-Винсент.
Вивьен села и прижала свободную руку к правому виску.
– Эйвери? Это действительно ты?
Последовала еще одна долгая пауза, и Вивьен услышала нервное постукивание ногтей по одной из покрытых лаком старинных поверхностей, которые она помнила слишком хорошо. Четырнадцать лет назад Вивьен обручилась с братом Эйвери Дэвидом, наследником графства Сент-Винсент, и они с нетерпением ожидали приказа об отправке на фронт. В начале 1942 года его батальон был отправлен в африканскую пустыню сражаться с немецко-итальянской коалицией. Оказавшись втянутым в злополучную битву при Газале, Дэвид был объявлен пропавшим без вести и считался погибшим, а его знатная семья перестала выходить на связь. До сих пор.
– Мама и папа не знают, что я звоню.
Мама и папа. Как это похоже на Эйвери. Вивьен быстро подсчитала и поняла, что «девочке» сейчас, должно быть, около двадцати пяти лет.
– Я хотела написать вам, но не знала и куда. Потом я увидела рекламу вашей пьесы. Режиссер-постановщик дал мне этот номер.
Вивьен вспомнила детскую склонность Эйвери Сент-Винсент к дедукции, стопки романов Агаты Кристи под ее lit à la duchesse[8], но ничего не сказала.
– Я полагаю, вы все еще сердитесь на нас.
У Вивьен начала раскалываться голова. Только что подвергшаяся нападкам со стороны ведущих лондонских театральных критиков, она была не в настроении разговаривать по телефону с младшей сестрой своего покойного жениха.
– Ну, по крайней мере, это вы обо мне помните.