Девушка неожиданно оглянулась и, проверяя реакцию монарха, сильно ущипнула себя за руку. Тот устало вздохнул, добавляя тихим голосом:
– Связь так не работает. И пожалуйста, не делайте себе больно.
Ничего не отвечая, я повернулась обратно, слушая стук копыт по брусчатке. Эмоциональный пик прошел и следом подкрадывался психологический откат, несший за собой безразличие и усталость.
Мы доехали до дворца по узким, неприметным улочкам, которые вряд ли были обозначены на общедоступных картах, и остановились около спрятанной в альков двери, используемой при тайных вылазках Короля или его помощников. Нас встретил один из дворецких и его попросили сопроводить меня в гостевую комнату, чтобы я могла отдохнуть и подготовиться к обряду, который должен был состояться чуть позже.
Я больше не вступала в диалог и молча проследовала за указывающим мне путь служащим, оставляя сумбурные мысли за толстыми стенами главного здания столицы.
Выделенные покои были красивы и изящны, обтянутые нежно-сиреневым шелком и с белоснежными кружевными шторами на высоких стрельчатых окнах. Почти сразу на круглый столик рядом с мягким креслом горничная поставила фарфоровый заварочный чайник, с белесым паром, идущим из его носика, тонкостенную чайную пару, блюдо с сэндвичами и вазочку с джемом. И получив мой кивок и легкую улыбку, скромно вышла за дверь.
Я прошла в ванную комнату умыть бледное лицо, с синеватыми тенями под глазами, и ужаснулась своему всклокоченному виду и торчащим во все стороны петухам из некогда аккуратно завитых волос.
«Да-а-а… невеста Короля… идеально!»
Невесело хмыкнула и начала вытаскивать шпильки, складывая на тумбочку, чтобы расчесать непослушные пряди. В той, другой жизни, у меня были обычные русые волосы, прямые, длиной чуть выше плеч. В офис я часто закалывала их гребнем, и по-настоящему испугалась, когда впервые увидела себя в зеркале после перемещения, решив, что полностью поседела, хоть и помолодела лицом.
Марко тогда объяснил, что произошедшее могло быть связано с моим именем, которое переводилось, как «светлая», а 28 лет здесь считались практически юностью, и тело подстроилось на новый лад.
Я резко остановила воспоминания, запрещая думать о Нем, ощущая мгновенно вспыхнувшую боль за ребрами, и попыталась уснуть, заняв место по центру широкой мягкой кровати, но разум не желал сдаваться и отпускать в убаюкивающее беспамятство свою непутевую хозяйку.