– Здесь что-то произошло, но следов борьбы нет, – заметил он, бросив взгляд на крюк. – Либо кто-то хотел нас напугать, либо что-то очень странное творится. Расходимся! А мне надо потолковать с Еремеем. Только не трепитесь ни с кем, молчите, будто воды в рот набравши. Покумекаем, как быть.
– Тут дьяка надо, срочно! Как без него?! – возмущались одни.
– Так укатил он с дьячком по нуждам храма. Никак не начнут они службу, – вторили в ответ им другие.
Все разошлись по своим дорогам. Сгущались сумерки. Никитич, погруженный в раздумья, подходил к хате Еремея. Сквозь задернутые занавески было видно, что внутри горят свечи. Никитич постучал в дверь, с той стороны раздался женский голос – то была жена Еремея.
– Кто там?
– Никитич. К мужу твоему пришел, по делу.
Дверь отворилась, Никитич вошел, после чего женщина быстро заперла ее обратно и удалилась за перегородку. Еремей сидел за столом, подперев голову руками; на столе были свеча, стакан, тарелка с нарезанными хлебом и саломда бутылка.
– Проходи, Никитич, присаживайся. Я захмелел уже порядком. Не идет из головы, шельма такая, эта картина. Как они там…
С этими словами он опрокинул очередную порцию горилки и занюхал ее корочкой хлеба.
– Только глаза закрою, и все вновь у меня перед глазами, и так ясно, что тошно делается. Что вы сделали с ними? Расскажи.
– Говоришь, мол, помнишь все, перед глазами стоит? Это хорошо. Скажи мне, Еремей, ты к домику зачем потащился?
– Никитич, я ж говорил, что увидел след кровавый и он вывел меня туда. Почему спрашиваешь?
– А в охотку ты сразу зашел?
– Да я, можно сказать, и не заходил. Стол-то супротив дверей стоит! Не возьму я в толк, к чему эти вопросы?
Язык его немного заплетался, глаза опухли и налилиськровью, а вокруг них пролегли черные круги.
– Не кипятись, Еремей. Хочешь знать, что мы сделали? Ничего. Не было там никаких детей, хотя крови предостаточно.
При этих словах Еремей, собиравшийся плеснуть еще горилки в стакан, чуть не выронил бутылку и вперил глаза, больше напоминающие пустые глазницы скелета, на Никитича.
– Как это ничего? Почему? – прохрипел он.
– Еще ответь мне, как ты разглядел стол и крюк, если толком не входил внутрь? Там же не видать ни черта!
– Как это не видать?! Стол же недалеко от окна! Вот в солнечном свете и увидел! Ты хочешь сказать, что я выдумал все?! Или что?!