Лерметт обязательно расскажет Эннеари про этот, второй смысл.
Иначе как бы эльф, решив щегольнуть настоящей человеческой
поговоркой в обществе людей, не совершил поистине роковой ошибки.
Да, непременно надо будет рассказать.
Непременно.
Но не сейчас.
Эннеари тоже молчал. Ему тоже было о чем призадуматься. Вот и
опять человек отказался от предложенной им дружбы — да еще как
резко, прямо-таки наотмашь! Как и прежде, Лерметт не зовет его
Арьеном, а честит Эннеари — а уж о долге благодарности так и вовсе
ничего слышать не хочет. Конечно, люди — создания возвышенные, и
эльфы им никак уж не чета... но не слишком ли много этот
человеческий принц о себе понимает, отказываясь даже от
благодарности?
Разум Эннеари зацепился именно за это, последнее слово —
благодарность. Он обдумывал его и так и этак — и внезапно эльфа
будто жаркой волной обдало. Прав Лерметт, тысячу раз прав! И как же
он сам не подумал прежде, чем ляпнуть такое? Ведь для того, чтобы
кому-то спасти жизнь, этой жизни должно что-то угрожать. Какая-то
опасность. Это что же получается — он, Эннеари, желает своему
спасителю попасть в беду? И все для того, чтобы расплатиться и
больше не чувствовать себя ничем ему обязанным? Хороша
благодарность, нечего сказать! Ведь именно против благодарности
Эннеари и погрешил, высказав подобное хотение. Именно от нее он и
возжелал себя избавить, пусть ему даже спервоначалу так и не
показалось. Спасти своего спасителя — и не чувствовать больше того,
что сердце велит. Мерзость какая, Эннеари — да тебе ли это в голову
пришло? А ведь пришло же. Так вот почему подобный долг именуется
неоплатным! Если в тебе есть хоть искра благодарности, подобные
долги оплачивать попросту нельзя. И если тебе и впрямь придется
избавить своего избавителя от беды, это может быть только сердечным
порывом — но ни в коем случае не долгом. Только не
долгом.
А еще он погрешил против права каждого разумного существа на
собственную жизнь. Неужели благородство должно вознаграждаться
настырным неотвязным приставучим спутником, от которого, хоть
тресни, а никуда не денешься? Кто его знает, как там оно у людей
принято, а у эльфов навязчивость никогда не была в чести — однако
именно этого он и пожелал, вознамерившись сделаться вечным стражем
Лерметта. Какая там дружба, какая благодарность, если он вздумал
надеть на своего спасителя хомут из собственной персоны!