Перед землетрясением бывают слабые толчки. Если их вовремя заметить и укрыться, то шансы спастись больше. Однако в сейсмоопасных регионах люди спокойно относятся к небольшим потряхиваниям. Это часть жизни. Для них легкие колебания стен, дребезжание посуды в буфете пару раз в месяц и ощущение, будто ты куда-то плывешь, хотя стоишь на месте, – дело привычное. А потом происходят трагедии.
Я не знала, когда начались толчки у нас. Вернее, у меня внутри. Может быть, когда я стала плакать после наших встреч? Открывала дверь ключом, тихонько проскальзывала в свою комнату, чтобы никого не разбудить, и, сидя на кровати, вытирала слезы обиды и тоски. Или когда меня все взбесило и я купила билет в Барселону ему назло, а он потом приобрел себе тоже и присоединился. А может, когда я смотрела на безразличное солнце, садящееся в Индийский океан, во время нашего отпуска на Гоа, и мне жутко хотелось разрыдаться – такой одинокой я себя чувствовала, несмотря на то, что он был рядом. Но я упорно не хотела замечать эти сигналы. Наверное, я надеялась, что, если делать вид, будто все ок, то землетрясения не случится и наша счастливая жизнь продлится еще немного.
Иногда сложно понять умом, что тебе хреново, но тело скажет. Вернее, настойчиво заявит: эй, матушка, куда ты смотришь? Моя голова регулярно гудела, словно перегруженный и порядком изношенный состав, чего с ней не бывало раньше, сон прерывался под утро и отказывался возвращаться, а засыпание превратилось в настоящий квест. Одной бессонной ночью я слушала Christina Aguilera и прислала ему песню Save me from myself1. Раньше я такого себе не разрешала – старалась блюсти оптимальную дистанцию, сохраняя ореол загадочности и поддерживая образ уверенной в себе женщины, которая нуждается в мужчине, но не слишком.
– Что с тобой, Женя? – удивился он. – Пожалуйста, успокойся. Добрых снов.
Успокойся. Успокойся. Черт! Лучше бы я молчала. Лучше бы и дальше продолжала делать вид, что я «сильная и независимая».
Возможно, я и чувствовала, что землетрясение произойдет, и не случайно написала любимому сообщение тогда утром с работы. Кто знает, может быть, я неосознанно желала, чтобы разлом наконец случился? Но даже сейчас я не могу признаться себе, что мне было плохо. Ибо это значило – финал.