Запах сырости и тлена ударил им в лицо, смешиваясь с едким запахом гари и взрывчатки. Дмитрий, чувствуя, как дядю бьет крупная дрожь, поддержал его под руку и первым шагнул в темный зей прохода. Профессор, бледный и ошеломленный, последовал за ним, тяжело опираясь на плечо племянника.
Проход был низким и узким, им приходилось почти ползти на четвереньках, царапая руки и колени о выступающие камни и обломки кирпичей. Под ногами зловеще хрустело стекло, а в воздухе висела густая пыль, забивавшая легкие и вызывавшая приступы кашля. Дышать становилось все труднее. Грохот взрывов не прекращался, казалось, он становился все ближе и ближе, словно сама земля стонала от боли.
– Скорее, дядя! – подгонял Дмитрий профессора, чувствуя, как нарастает паника. – Нам нужно поторопиться!
– Да… да, я стараюсь, – прохрипел профессор, голос его был слабым и прерывистым. – Но… мои старые кости…
Дмитрий, превозмогая боль в ногах и спине, продолжал ползти вперед, буквально таща за собой дядю. Он не знал, куда они идут, но инстинкт самосохранения подсказывал ему, что нужно двигаться, нужно бежать от этого кошмара, который внезапно обрушился на них.
Наконец, после того, что показалось им вечностью, они увидели в конце тоннеля слабый свет. Собрав последние силы, они бросились вперед и вывалились из прохода, оказавшись в небольшом, заснеженном дворике.
Вокруг них высились стены разрушенных зданий, черные, обгорелые скелеты домов, словно безмолвные призраки прошлого. Небо было затянуто низкими, свинцовыми тучами, из которых бесшумно падал густой, пушистый снег, словно пытаясь укрыть белым саваном этот мертвый, разрушенный мир. Воздух был морозным и резким, он обжигал легкие, но в то же время дарил ощущение свободы, пусть и иллюзорной.
Дмитрий жадно глотнул свежего воздуха, чувствуя, как к нему возвращаются силы. Он помог профессору подняться на ноги и огляделся по сторонам, пытаясь сориентироваться. Дворик казался ему смутно знакомым, но в то же время совершенно чужим. Он помнил это место совсем другим: зеленый газон, цветущие кусты сирени, небольшой фонтанчик в центре. Сейчас же здесь царили хаос, разруха и запустение.
– Где… где мы? – спросил он профессора, голос его дрожал от волнения и недоумения.
Профессор, бледный и ошеломленный, смотрел на окружающие их развалины невидящим взглядом. Он казался потерянным и растерянным, словно маленький ребенок, попавший в незнакомое место.