Девушка мурлыкала себе под нос что-то протяжное и грустное…
– Откуда взялось такое решение?! – воскликнул внезапно служитель Божий, воздев руки к небу.
Бет вздрогнула и уронила миску на пол. Черепки брызнули во все стороны.
– Вот чёрт… – прошептала девушка растерянно и повернулась к посетителю. – Отец Джон, пришли за свечами?
Преподобный попятился и осенил её крестом.
– Что? – Бет оторопела.
Священник лишь мотал головой и махал руками.
Такому небывалому поведению должно быть объяснение! Элизабет прищурилась: мысль, что с отцом Джоном приключилось какое-то заболевание, она отбросила сразу. Несмотря на свою тщедушность, он был здоровьем крепок и легко переносил всяческие невзгоды, будь то непогода или вспышка какой-нибудь заразы.
«Может быть, он повредился рассудком?»
Бет уцепила кувшин с пивом и, недолго думая, плеснула в лицо священника.
– Оп…Ап…Кха-а…
Всё, что она услышала из разинутого рта преподобного. Элизабет рванулась в кладовую – ещё за пивом. Если понадобится, она выльет на отца Джона всю бочку.
– Остепенись, дочь моя! – взвизгнул служитель Божий и добавил спокойнее, увидев, что прихожанка замерла, прижимая мокрый кувшин к груди. – Что с тобой случилось сегодня, Бетти?
Девушка пожала плечами: она чувствовала себя ныне как всегда… вернее, всегда, как последние три года своей жизни. Пожалуй, сегодняшний день был даже предпочтительнее других: тётка не пилит её и не отвешивает звонких оплеух.
– В тебя, должно быть, вселился лукавый, – настаивал отец Джон.
Элизабет аккуратно поставила сосуд из-под пива на прилавок и повела ладонями по своей груди и бокам – ощущения были обыкновенными… разве что, чуть посасывало под ложечкой. Так это оттого, что она успела выпить с утра всего лишь кружку молока.
– Не думаю, чтобы это было правдой, – возразила она уверенно.
Отец Джон засеменил ножками и, уцепив крепко девушку под локоток, потянул к стене, где тускло блестело большое зеркало.
Волосы были взлохмачены и грязны. Упражнения со злосчастным мешком и последующий всплеск приверженности к чистоте сказались на них пагубным образом. Абигайль не зря заставляет её зализываться и зачёсываться, хотя имеет при этом совсем другие цели. Но самое страшное было не это, Бет фыркнула: мучная пыль лежала на её лице плотным слоем, сокрыв полностью чёрные брови, а испещрённые грязными потёками и пятнами щёки имели вид переболевшего оспой человека.