Кряхтя и постанывая, Илья Милович, мужчина пожилого возраста, с ясными голубыми глазами, глубокими морщинами на лбу, как следствие постоянно нахмуренных бровей, поседевшими, редкими волосами и густой, но не ухоженной бородой, поднял руку в качестве приветствия и недовольно пробурчал:
‒ Ненавижу просыпаться после затянувшихся перелетов. Всегда сложнее выходить из «комы», ‒ так обычно астронавты называли процесс гибернации между собой.
‒ Хватит ныть, Михалыч. Не самый долгий полет, ‒ по-доброму пожурил Строганов, назвав Миловича, самого великовозрастного из всей команды, прозвищем, придуманным вторым пилотом.
Отчества давно не использовались, но, прочитав популярную в тридцатых годах прошлого века книгу, Ярослава откопала второстепенного персонажа, характером столь же вредного, дотошного и сварливого как Илья. Однажды за ужином она в шутку озвучила замечание. С тех пор и прицепилось. Милович на кличку не обижался, напротив, считал, что подобным образом сближается с молодежью. Обзавестись семьей он не успел, да уже и не видел смысла, а так чувствовал себя рядом с ними на одной волне, все равно как родной дядя. Впрочем, поучать-вразумлять неопытных малолеток Михалыч любил скорее, как дряхлый дед, чем дядя. И все равно коллеги горячо любили и уважали старика.
Капитан встал на ноги вторым. Медленно, опираясь на камеры, он побрел к девушкам: помочь подняться. Строганов хоть и не выдался ростом, телосложением не уступал присутствующим здоровякам-охранникам. Зато только он на корабле являлся обладателем роскошной белокурой шевелюры и редким к ней сочетанием карих глаз, умных, но безразличных и уставших от жизни.
‒ Долгий ‒ недолгий, ‒ продолжал ворчать Милович, ‒ а я тебе, в который раз повторяю: стар я для продолжительных командировок. Искал бы потихоньку замену…
‒ Нет бы радовался, что протянул дольше сверстников, дед, ‒ подшутил над ним Сараев, разминая затекшие шею и руки внушительных размеров.
Среди остальных представителей своего пола, мужчина выделялся наиболее яркой запоминающейся внешностью: смуглая кожа, небрежная, но с идеальными контурами щетина, черные густые волосы, цепляющие серые глаза. Он был так высок, что и сидя казался одного роста с девушками. Эмиль как бы невзначай поигрывал мускулами и то и дело косил вожделенный взгляд на обнаженную докторшу.