Соизволением твоим. Избранное - страница 4

Шрифт
Интервал


и брачевались аисты в кустах.
Когда ты уходил,
звенели смертью храмы,
в церквях венчались юные глупцы,
а мы с тобой встречались в мире странном:
посередине полноты луны,
посередине выдохов богами.
Когда ты уходил,
я уходила тоже,
но возвращалась снова,
откуда ты не сможешь уходить

потерянное

Я вчера потеряла небо
Или просто оно улетело.
За спиной рыщет юная зрелость,
Ровно в осень закончится лето.
Я вчера потеряла море
Или просто оно утонуло.
Впереди безмятежные штили,
По глазам – чёрно-белые бури.
Я вчера потеряла землю
Или просто она раскрошилась.
На скрипучих качелях Вселенной
Тишина тишину приручила.
Я вчера потеряла радость
Или просто она притаилась.
По ошибке красуется солнце,
По улыбке волочится милость

енька

Толкает в сон февраль бесхозный
предчувствий ком, ненужность дней,
и вытекает чёрной лужей в сиянье моря за апрель…
На пустыре рассвет тарелкой, а в ней
овсяных хлопьев гвалт,
коричневеет чай над стужей,
толстеет снежный солнцевал.
Дом воробьиный тише тиши,
молчанье хруста у дорог.
Скольжу душистой лёгкой енькой
за свой предвиденный пролог

не угадаешь

сразу не отгадаешь – откуда приходит она

бывает, что просто её выдают дороги

порою спадает из неба в хрусталь родника

в торжественность тления, в старые кроличьи норы

бывает, она выползает под ливневый сплин

вокзалами пахнет, подъездами, урнами, ночью

ещё она может звенеть под ногами, и ныть

стоять в виде книги, вилять под речною водою

умеет годами смотреть на тебя с высоты

моргать на пороге, молчанием жить в телефонах

и где, под каким ребром – ни узнать, ни спросить

она начинает скрестись, где её истоки?

к причалам кривым запечатана играми волн

на сойкиных шеях катает свою долготу

не угадаешь – с какой стороны обходить

её совершенство границ не увидеть, не тронуть


моей пустоте не хватает мустангов в степи

чтоб топотом их заглушить голосов тревогу

чучельник

Из мира Чучельник слепил своё лицо:
на нём кривые реки и дороги,
чужая рукопись, где буквы – правда лжи,
где точки – кляксы, запятые – слёзы,
где против пролесков – поросль безбрежия,
вместо морей – страдания пустынь,
смоль неба протекает в мёд аллели,
а дар ветров – нетронутая грешность,
где ты и я прозрачные «никто»
в браслетах из художественных линий.
Нам не достались даже поцелуи…
А Чучельник смеётся,
сушит елей

другими

По снежинкам хрустит излетевший восток,

я дышу теплотой в личной памяти чисел,